Морские титаны
Шрифт:
Вдруг последний перегнулся через край стены бастиона, снял шляпу и, вежливо раскланявшись с офицерами и солдатами, стоявшими все так же неподвижно и безмолвно на гласисе, сказал:
— Senores caballeros, ворота сейчас откроют. Простите мне мое долгое колебание и будьте уверены, что я очень рад; ваша помощь нужна нам до крайности…
Что же произошло и что явилось причиной внезапной перемены в обращении генерала?
Несколько рыбаков, которых он посылал на разведку, вернулись бледные, испуганные и дрожащие; они видели громадный флибустьерский флот, выходящий в боевом порядке из устья реки Сан-Хуан и направлявшийся
Ввиду такой страшной опасности, в которой удостоверяли очевидцы, офицеры стали настаивать, чтобы генерал принял решительные меры; они указали ему на то, что осторожность вне известного предела становилась бездействием и что в том критическом положении, в каком они находились, никак не следовало бы возбуждать неудовольствие пришедшего подкрепления и настраивать его против себя, выказывая ничем не оправданное недоверие.
Имя полковника дона Хусто Бустаменте было хорошо известно; он слыл за человека находчивого, храброго и предприимчивого, отличного военного, но высокомерного гордеца, который никогда не прощал обиды; кроме того, он пользовался большой милостью при испанском дворе. Разумеется, следовало как можно скорее дать ему требуемое удовлетворение.
Осаждаемый со всех сторон, опасаясь громадной ответственности, которую он брал на себя, если бы медлил дольше, генерал наконец уступил требованиям и согласился, хотя и очень неохотно, ввести подкрепление в форт.
Старый опытный воин чуял измену. В глубине души он был убежден в ней, хотя внешне ничто не выдавало его убеждения. Итак, он должен был склонить голову и смириться.
— Хорошо, senores caballeros, — сказал он, — велите разбудить гарнизон, а потом мы отопрем ворота.
— Разбудить гарнизон? — вскричал полковник Пальмеро, второй комендант форта. — Но к чему тратить драгоценное время, сеньор генерал? Караула будет достаточно, чтобы отдать необходимые почести нашим друзьям. Я сам пойду встречать их.
— Мы все пойдем, — вскричали офицеры.
— Так пойдемте, senores caballeros, и да хранит нас Господь! — тихо сказал Вальдес, подавив вздох.
Именно при этих словах генерал подошел к краю стены бастиона и крикнул Прекрасному Лорану, что ворота откроют немедленно.
Действительно, почти в ту же минуту был опущен подъемный мост.
После обычных вопросов и ответов отворились ворота форта, и флибустьеры в строгом боевом порядке с барабанным боем, музыкой и развевающимися штандартами вступили в крепость.
Занимался день. Вдали на море множество черных точек со страшной быстротой росли и направлялись ко входу в порт Чагреса; этими черными точками были суда флибустьерского флота.
Караул, построенный в две шеренги, отдал честь вновь прибывшим, которые быстро прошли мимо и через другой подъемный мост, у которого также стоял караул в пятьдесят человек, вошли в самый форт.
Там их радостно приветствовали солдаты, которые сбегались со всех сторон навстречу товарищам. Внезапный звон оружия, крики и топот снаружи были заглушены восторженными восклицаниями солдат, игрой горнистов и барабанным боем; через мгновение зловещие звуки снова замолкли, и никто их не заметил.
Окруженный многочисленным штабом, генерал Вальдес ждал полковника внизу лестницы своей квартиры.
Мнимый полковник остановил отряд, оставил его под командой Олоне, сошел с лошади и направился к генералу в сопровождении
— Но это не полковник Бустаменте! — изумленно вскричал генерал Вальдес, обнажая шпагу. — Измена! Измена!
— Вперед! — скомандовал Лоран. Дула ружей бойцов разом опустились.
Испанские офицеры и солдаты, по большей части обезоруженные, содрогнулись при восклицании своего командира; те, у кого были шпаги, выхватили их из ножен и храбро кинулись вперед.
— Стойте! — крикнул Лоран. — Сопротивление напрасно! Подъемные мосты в наших руках! Вы окружены со всех сторон. Сдавайтесь, не проливайте кровь понапрасну.
— К оружию! — закричали офицеры. — Измена, измена!
— Вперед! — вскричал генерал, размахивая шпагой.
— Пли! — неистово крикнул Олоне.
Грянул страшный залп, и на ряды испанцев повеяло смертью.
— Ура! — взревели авантюристы. — Наша взяла! Жечь все! Бить собак-испанцев!
— Сеньоры, умрем, но не сдадимся! — отчаянно крикнул генерал.
— Мы готовы! — отважно ответили офицеры и героически ринулись вперед на грозных противников.
Началась ужасающая резня, схватка грудь с грудью, без жалости, без пощады, между едва вооруженными, застигнутыми врасплох защитниками форта и их могучими врагами.
Сражение сразу приняло ожесточенный характер; солдаты, вскочив со сна при треске ружейной пальбы, криках ярости и стонах нападавших и защищавшихся, прибегали едва вооруженные и отважно вступали в бой.
На свое несчастье, без офицеров, что руководили бы ими, введенные в обман испанскими мундирами, которые видели повсюду перед собой, они не понимали, что происходит, недоумевали и становились жертвами своего неведения, не сумев принести ни малейшей пользы товарищам.
Среди кучки храбрецов, теснимый со всех сторон неприятелем, генерал отбивался как лев, с твердым намерением умереть, но не отдавать обломка шпаги, который еще держал в руках.
Лоран делал все, чтобы спасти его, но старый воин ничего не хотел слушать. Выстрел в упор уложил на месте непобедимых героев; все они испустили дух лицом к врагу, крича сквозь предсмертное хрипение: «Да здравствует Испания!»
Смерть генерала Вальдеса и почти всех его офицеров, павших возле него, склонила победу на сторону флибустьеров.
Видя, что большая часть их товарищей перебита и дальнейшее сопротивление является просто безумством, солдаты наконец побросали оружие и возопили о пощаде.
На этот раз Лоран даровал им жизнь. Необходимо было как можно скорее покончить с этим делом; другие вопросы величайшей важности требовали внимания смелого флибустьера.
ГЛАВА XII. Как испанцы защищали город Чагрес
Прекрасный Лоран не ошибался, когда говорил своим друзьям, что генерал Вальдес не так легко даст поймать себя в ловушку. Если бы испанские офицеры под влиянием необъяснимого ослепления чуть не насильно не заставили своего командира поступить против убеждения, никогда флибустьеры, несмотря на всю свою храбрость, не смогли бы войти в форт; даже и при том искусном обмане, благодаря которому они проникли в него и захватили неприятеля врасплох, им стоило больших усилий удержать свою позицию, и не раз они подвергались опасности быть оттесненными в беспорядке и сброшенными в ров.