Морские зомби
Шрифт:
Морской Волк приказал сбавить обороты, но ничего страшного или неожиданного не произошло. Все приборы были в порядке и исправно работали, вот только стрелка глубиномера, несмотря на все усилия двигателей, замерла на отметке в районе двадцати пяти метров и не хотела менять свое положение. А когда в кормовой части дико забарабанили ходовые винты, командир приказал застопорить ход, чтобы уберечь от перегрева дико работающие вхолостую двигатели и непонятно за что зацепившиеся винты.
Однако и на сей раз не произошло ничего настораживающего. Лодка, которая
– Что произошло? – Этот вопрос Морской Волк задавал штурману каждые тридцать секунд, но тот только растерянно пожимал плечами и молча щелкал переключателями приборов, пытаясь выявить неисправности и на основании достоверных данных разобраться, что же случилось с «Макаровым» при погружении.
– Невероятно, – удивленно и одновременно невесело констатировал штурман через долгие пятнадцать минут, – но определенно – мы попали в пещеру.
– В какую еще пещеру? – не понял Морской Волк.
– В ледяную, товарищ командир, – пояснил штурман, глянув на Макарова.
– Можешь объяснить более вразумительно, дорогой товарищ спелеолог? – Илья Георгиевич гневно нахмурился. – Мы в двадцати милях от побережья и под нами морская бездна. Откуда здесь пещеры?
– Я сказал – в ледяной, – повторил штурман и уточнил, – на айсберге.
– Ты хочешь сказать… – физиономия Макарова выражала не то изумление, не то растерянность, – что-о-о-о…
– Льдина, которая так неудачно и не вовремя решила перевернуться, в основании, – пришел штурман на выручку озадаченному командиру, – судя по моим сведениям, больше километра. Осадка ее была не очень глубокой, и, когда началось кувырканье, нас, хоть мы и шли на погружение, стало поднимать в воздух…
– Ты хочешь сказать, – перебил его Морской Волк, – что, когда мы погружались, айсберг уже был под нами?
– Вот именно, – кивнул головой штурман, который, в отсутствие старшего помощника, исполнял, помимо своих, еще и его обязанности. – И когда нас потащило наверх, мы, естественно, покатились по айсбергу вниз, как по ледяной горочке. Мы бы и плюхнулись в море, – продолжил объяснения офицер, – но поверхность льдины оказалась, скажем так, неровной. Ну, как, к примеру, на столешнице вырезали бы дырку под мыльницу, – он начертил для вящей наглядности на свободном от приборов и гладком пространстве небольшой прямоугольник, потом поднял голову, глянул на командира и закончил: – Вот в нее, в эту гигантскую проталину, мы, судя по всему, и угодили.
– Судя по всему? – переспросил Макаров, которому совсем не нравилось такое положение дел. – А что, могут быть и другие варианты?
– Нет, Илья Георгиевич, – штурман отрицательно качнул головой, – «судя по всему» – это мое слово-паразит. То, что мы в своеобразной ледяной ловушке – нет никаких сомнений.
– Та-а-а-к… – Морской Волк в задумчивости присел рядом со своим помощником и еще раз протянул: – та-а-а-а-ак… Теперь понятно, что за скрежет, откуда удар и почему лопасти винтов вдруг начали так вибрировать…
– Так точно, товарищ командир, – подтвердил штурман догадки Макарова. – Металлический хруст – это повреждение горизонтальных рулей, когда мы скатывались по айсбергу. Если бы не они, мы бы тут кувыркались, как в бочонке.
– Стабилизировали падение, значит. – Морской Волк невесело усмехнулся. Чего уж веселого в перспективе остаться без горизонтальных рулей? А если повреждены не только они? Как всплывать? Как маневрировать? Ведь они сейчас не на чистой воде, а посреди многокилометрового ледового поля!
– Удар, – продолжал штурман подтверждать мрачные догадки командира, – это когда мы в пещеру угодили. А поскольку субмарина шла на погружение, ее придавило ко льду, и винты начали со всей дури по нему молотить. Возможно, что и они серьезно повреждены, хотя вряд ли, – попытался хоть как-то обнадежить Макарова офицер, – структура льда очень рыхлая…
– Это значит, – командир задумчиво барабанил пальцами по столешнице, на которой минутой ранее штурман начертил злополучную впадину, – что айсберг в любую минуту может начать трескаться и разваливаться.
– Не исключено, Илья Георгиевич, – утвердительно мотнул головой помощник.
– Вот что, – решительно встал Морской Волк, – я сейчас потолкую с механиком…
– Командиру БЧ-5 срочно прибыть на ЦКП, – тут же по громкой связи откликнулся на пожелание командира вахтенный офицер.
– …надо подробнее узнать о повреждениях, – продолжал Макаров, поблагодарив сметливого вахтенного кивком головы, – а пока будем обследовать корпус с помощью внешнего зонда, вы мне обрисуйте положение льдов: что сверху, сбоку, снизу, какой толщины и так далее. Надо как-то выбираться отсюда.
То, что надо выбираться, отлично понимал каждый член пусть небольшого, но сплоченного экипажа. Поэтому после доклада командира о создавшемся положении, когда моряки уяснили себе картину происшедшего и невеселые перспективы, команда дружно взялась за обследование приборов, узлов, агрегатов и каждого миллиметра обшивки своей субмарины.
По прошествии часа, в течение которого командир то и дело принимал доклады и рисовал ситуацию на блокнотных листках, положение «Макарова» более или менее прояснилось.
Сверху, снизу, спереди, сзади и справа субмарину окружали ледяные стенки айсберга. Чистым оставалось только пространство слева, через которое они и угодили в эту нишу, но двинуться с места в сторону подводная лодка не могла. К тому же Морской Волк, хоть и не преднамеренно, втиснул «Макарова» в рыхлый лед, и судно плотно увязло в нем всеми своими выпуклостями. Один из горизонтальных рулей был поврежден, но не сильно, и команда водолазов уже трудилась над устранением поломки, пообещав закончить работу минут через сорок – сорок пять.