Морские зомби
Шрифт:
– На что похожа наша тюрьма? – спросил Морской Волк штурмана, подсовывая тому испещренный рисунками блокнот, когда прошли все доклады и вся картина стала более или менее понятна.
Штурман внимательно просмотрел все эскизы и выбрал один:
– Вот на этот похоже, только… – он взял карандаш и немного подкорректировал, – примерно вот так.
Командир глянул на поправку и недоверчиво бросил:
– Эдак нас должно было вообще в воздух подбросить, и сейчас бы мы висели метрах в десяти над уровнем моря.
– Так айсберг не с ног на голову перевернулся,
На лодке медленно потянулись минуты неопределенной напряженности. Положение было такое, словно бы они потопили вражеский транспорт и легли на дно, спасаясь от глубинных бомб конвоя и не подавая никаких признаков жизни. Но в таких случаях время – константа определенная. Дождался, пока миноносцы уйдут, решив, что субмарина улизнула, и можно запускать двигатели, держа курс домой, на базу.
А что предпринять в их положении? Ждать, пока айсберг доберется до экватора, подтает и выпустит «Макарова» из ледяного плена? Столько экипажу не протянуть. Еще максимум двое-трое суток – и все, надо всплывать. Это не космический корабль, где предусмотрена замкнутая система регенерации кислорода и питание от солнечных батарей. Тут море, 25 метров под водой, какое тут, к чертям собачьим, солнце?
Морской Волк в сердцах чертыхался и про себя, и вслух, время от времени бесцельно разглядывая рисунок штурмана и не имея ни малейшего понятия, как выпутаться из сложившейся ситуации. Даже радиомаяк не выпустишь! Кругом лед…
Можно, конечно, в самом крайнем случае отправить на поверхность одного из членов команды с аварийным сигналом о помощи, но командиру очень не хотелось посылать человека в ледяное поле, почти на верную гибель. И очень не хотелось, чтобы сигнал с секретной российской субмарины услышал кто-то посторонний. Не любил Морской Волк расписываться в профессиональной несостоятельности.
– Товарищ командир, – спустя несколько часов штурман прервал печальные размышления командира, – к нам слева по борту приближается еще один айсберг. Минут через десять произойдет столкновение, и нас либо завалит глыбами льда, либо, если удар будет не слишком сильный, последнее окошко чистой воды захлопнется и нас начисто замурует в этой гробнице…
– Через сколько? – тусклым голосом переспросил Морской Волк.
– Максимум – минут через десять…
«Тили-бом! Тили-бом! Загорелся Кошкин дом! Тили-бом! Тили-бом…» – вдруг запрыгала в голове Макарова неизвестно откуда взявшаяся дурацкая детская песенка.
Глава 18
– Вы только посмотрите, какая вокруг красота! – Старший помощник Даргель сделал рукой широкий театральный жест, указывая на ледяное поле, залитое, словно золотом, невидимым из-за высокого марева солнцем. – Где еще такое увидишь, кроме как на море, а? – Он сидел на корме надувной резиновой лодки, выполняя роль рулевого. Одна его рука лежала на рычаге управления, поэтому жест получился не слишком красивым, к тому же не очень устойчивое из-за осадки суденышко сильно накренилось.
– Пожалуйста, товарищ Даргель, поосторожнее, – взмолился академик, с опаской поглядывая на близкую, бегущую за бортами воду, – я не умею плавать.
– Я тоже, – улыбнулся старший помощник, – да тут и не надо. Спасательный жилет не даст утонуть как минимум часа четыре, а за это время, даже гораздо раньше, мы умрем от переохлаждения, – успокоил Даргель, – вода, поди, градусов пять-шесть.
– Девять, – не оборачиваясь, через плечо бросила Крутолобова. Она плавать умела и с восхищением наблюдала за раскинувшейся панорамой белого безмолвия.
Правда, безмолвием это назвать было никак нельзя. Тихо шуршали и позвякивали разгоняемые волной от лодочного винта мелкие льдинки, а чуть подальше, в стороне от гигантских глыб, которые умело обходил старший помощник, даже сквозь стрекот мотора слышны были громкие хлопки трескавшихся льдин и грохот сталкивающихся гигантов.
– Товарищ Даргель, – прервал любования Ларисы обеспокоенный голос Расторгуева, – что ж вы так близко ото льда рулите? Вон, какие острые у него края! Вы будьте повнимательней, пожалуйста!
– Не беспокойтесь, Николай Иванович, – бодро откликнулся бывалый моряк, в задачу которого входило не просто доставить пассажиров к туше убитого кита, а всячески поддерживать их морально, – наша лодка не из резины для сапог сделана. Тут состав другой, и металлические вкрапления имеются. Так что запросто нам брюхо не вспорешь.
На самом деле старший помощник был куда более озабочен, чем казался на самом деле. Пугало его не ледяное поле, а сумерки, до которых оставалось несколько часов. И хоть он видел, как на поверхность моря выскочила яркая головка радиобуя, проблемы для него и пассажиров это не уменьшало.
В таком ледяном хаосе «Макаров» всплыть и забрать их на борт не сможет, да и вряд ли какое другое судно на это отважится. Значит, снимать их будут вертолетом. А ближайший, насколько Даргель помнил водную обстановку, был только на борту БРС «Муромец». Но и его до темноты вряд ли кто позволит поднимать, чтобы не демаскировать корабль. Да плюс еще час-другой подлетного времени…
А как маневрировать среди этого скопища потенциальных убийц в полной темноте на резиновом корыте? Да еще пытаясь оставаться неподалеку от радиобуя, если его, конечно, не сорвет льдами и не отнесет на пару миль в сторону. Тогда поиски могут затянуться на всю ночь…
«Ладно, – жизнерадостно подбодрил себя Даргель, – бог не выдаст – свинья не съест. Пока будем работать, а там – увидим…»
Лодка меж тем, осторожно маневрируя, приближалась к китовой туше, и старший помощник выключил двигатель. Суденышко по инерции продолжало двигаться, и Даргель со все большим изумлением рассматривал тело мертвого гиганта – такого огромного кита и так близко он никогда не видел.
– Скажите, Лариса, – озабоченно произнес он, – а как вы на это чудовище собираетесь карабкаться? Я и не подумал об этом, а то бы какой-нибудь трап взял или кошку…