Морской лорд. Том 1
Шрифт:
Я обговорил с кузнецом Йоро условия нашего сосуществования. Деревенские очень обрадовались, когда узнали, что теперь я – хозяин манора.
– Лучшего вам вряд ли удастся получить, – сказал я. – Но и отказываться от полагающегося мне по праву я не собираюсь. Граф мне сказал, что ваша деревня должна давать двадцать фунтов, а Лесная – десять. Еще два года будете платить по старому, пока не окрепнете, потом три года вы – пятнадцать, они – девять, а дальше – по полной.
Кузнец вздохнул тяжело, но согласился:
– Что нам остается…
– Не прибедняйся. Ребята со мной за лето заработали неплохо, а в следующем году я буду брать в поход десятка по два-три человек, и добыча, надеюсь, будет побогаче. За один поход они могут привезти годовую выплату, – сказал я.
– Но не все, – возразил Йоро.
– Остальные отработают, как ты и твои подмастерья, – решил я.
Теперь у него были два помощника, дальние родственники из Лесной, одному лет пятнадцать,
Сам большую часть дня занимался постройкой шхуны. Из города со мной пришли плотники – Билл с сыном Тони и еще четверо. Поскольку работы у них не было, сторговались на полтора пенса в день каждому. Расселил их по соседям, чтобы помогли решать демографическую проблему. В деревне много невостребованных молодых женщин и девушек возраста Фион и старше, которые казались старыми моим бойцам. Сперва плотники сделали стапель на берегу моря. Большой, поскольку шхуна будет двадцать пять метров длиной и чуть меньше пяти шириной. Сделаю улучшенный вариант своего последнего византийского «Альбатроса» и назову его так же. Дубов, сосен и тисов в лесу было много. Второстепенный лес брали возле деревни, чтобы расширить пастбище. Это свиней и коз пасут в лесу, а лошадям, коровам и овцам нужны луга. Плотники внимательно выслушивали мои инструкции и делали, как сказал. Как много они не знали! А ведь Византия, где многое из показанного мной сейчас применяют, не так уж и далеко. Мне кажется, знания – не инфекционная болезнь, не передаются всем подряд. Этнос должен до них дорасти.
Когда ударили морозы, слабенькие по российским меркам, Йоро закончил делать второй палаш. Этот получился немного лучше, хотя и первый был ничего. Длиной сантиметров восемьдесят, легче и у же меча. Острие заточили, так что палашом можно было колоть. Я взял второй палаш, а первый отдал Гилберту. Рыцарь сперва поморщился, но, помахав новым оружием, быстро оценил его преимущества. Тем более, что палаш разрубал то, что мечу было не по зубам, и медленнее тупился.
Когда кузнец и его помощники набрали в бочку с водой, в которой закаляли заготовки, достаточное количество льда, я показал им, как делать вторую разновидность булата. Они нарубили очень мелко сталь и раздробили чугун, а затем смешали их. Эту смесь нагревали в тигле до тех пор, пока не расплавится чугун. У него температура плавления ниже. Затем опускали «суп» со стальными клецками в воду со льдом. В результате получался настолько крепкий металл, что его практически невозможно наточить. Зато из него получается отличная броня. Такую даже стрела, выпущенная из валлийского лука пробивает только на очень близком расстоянии. А если пластину согнуть, то стрела обязательно срикошетит. Мы наделали такого металла столько, насколько хватило сырья.
С получившимся металлом надо было работать, нагревая не выше восемьсот пятьдесят градусов – до цвета сырого мяса. Иначе он потеряет свою сверхтвердость. То есть, кузнец успевал совершить всего несколько ударов и опять нагревал металл. Трудиться приходилось по ночам, чтобы лучше различать оттенки красного цвета. С большими пластинами Йоро работать не умел, поэтому я решил сделать доспех из изогнутых прямоугольных пластин, переднюю и заднюю части отдельно. На каждую ушло по три пластины в высоту, внахлест снизу вверх, и три в ширину, внахлест от середины к бокам. Теперь удары противника будут уходить вбок или вверх. Задняя часть доспеха заходила под переднюю и крепилась. На плечах получался двойной слой. Чтобы предохранить металл от дождей и чтобы Йоро было удобнее работать, сперва вырезали такой же кожаный панцирь. К нему Йоро и прикреплял изнутри заклепками пластины. В итоге получился вариант бригантины. Доспех оказался прочным и имеющим некоторую гибкость. Потом занялись шлемом. Поскольку Йоро не мог сделать цельный, модернизировали старый. Усилили его полосами, нарастили назатыльник, сделали наносник короче, уже и толще, добавили нащечники и опускающееся забрало. Последнее получилось не совсем таким, какие я видел в музее, но закрывало лицо от глаз и до середины горла. К шлему снизу и по бокам приклепали кольчужную бармицу, которая свисала на плечи и закрывала шею. Спереди она крепилась справа и, пройдя под забралом, застегивалась с левой стороны, свисая на грудь. Затем кузнец изготовил мне набедренники, которые закрывали только внешнюю сторону бедра и
Из оставшегося прочного металла кузнец Йоро вковал для щита умбон и окантовку. Щит был немного выгнутый, с прямым верхом, напоминал по форме штыковую лопату. Деревянную основу выстругал и согнул Гетен. Сверху щит оббили кожей, потом закрепили умбон и окантовку. От умбона к краям расходились восемь лучей в виде «розы ветров». Кожу покрыли грунтом и покрасили в синий цвет, а умбон и лучи – в белый. Так что получился мой герб. Новый щит был легче тех, что достались мне, как трофеи. Такой же щит сделали и Гилберту, но умбон и окантовка были из простого железа. Все это заняло несколько месяцев. Закончили кузнец и его подмастерья только в начале мая.
В конце февраля, перед началом поста, Фион стала матерью в первый раз, а я отцом вроде бы в пятый. Отцовство – очень сомнительный статус. По статистике в двадцатом веке каждый третий мужчина воспитывал чужого ребенка. У нас родился сын, которого назвали Ричардом. Фион называла его на валлийский манер Ришарт. Перед родами она как бы по секрету сообщила мне, что Гилберту нравится Краген. А мне показалось, что наоборот. Я хоть и был занят с утра до вечера на стапеле или в кузнице, но и сам заметил, что у этих двоих при моем появлении лица становятся чересчур равнодушными. Да и чего стоило ожидать, когда молодой мужик и баба ночуют под одной крышей?! Не знал, насколько далеко зашли их отношения, но во время очередной тренировки, я спросил рыцаря, собирается ли он поступить по-рыцарски? Гилберт подтвердил серьезность своих намерений. В конце первой недели жизни Роберта, мы свозили его в церковь в Беркенхеде и крестили, а заодно поженили Гилберта и Краген. Обе процедуры проходили быстро и просто, без той торжественности, какая их ждет в будущем. По такому случаю я устроил пир. На улице было холодно и сыро, а в дом все не помещались, поэтому гости праздновали по очереди, мужчины на втором этаже, женщины на первом. По случаю рождения первого сына деревенские преподнесли полагающийся подарок: из Морской – три шиллинга, из Лесной – два. На пир я потратил намного больше.
В начале мая была достроена шхуна. Ее просмолили и спустили на воду. Деревенские женщины сшили паруса, основные и запасные, наплели из пеньки канатов. Поскольку все эти работы шли в зачет оброка, от желающих не было отбоя. Изготовили быстро, до наступления сева.
Я сходил на шлюпе в Честер, отвез на продажу овечью шерсть, состриженную в начале весны с нашей большой отары, и доставил домой пятерых плотников. Тони с благословения отца остался в деревне, поскольку ему приглянулась одна девица. Да и работа была для него: несколько моих матросов разбогатели прошлым летом настолько, что решили обзавестись лодками и сетями, чтобы ловить рыбу в свободное от походов время. Я забрал в Честере заказанные детали и инструменты из бронзы, в том числе чашу для компаса и детали квадранта. Ранульфа де Жернона, графа Честерского, в замке не было. Он уехал в свои владения в Средней Англии. Его сводный брат Вильгельм де Румар тоже отсутствовал, причем никто не знал, где именно. Подозреваю, что делал набег на владения сторонников короля Стефана. Так что я купил еще кое-какие мелочи для оснащения шхуны, а также муку, зерно и несколько поросят по просьбе Доны и односельчан, и сразу отправился домой. По прибытию сдал шлюп в аренду Джеку. У парня была купеческая жилка. Он наладил торговлю между нашими деревнями и Беркенхедом, перевозя товары на арбе, запряженной волами. Я предложил ему возить от нас прямо в Честер. Так и цены выше и есть что привезти сюда на продажу. Со шлюпом он управляться умел. Джек сразу согласился. Денег на раскрутку дал ему Джон, разбогатевший под знаменами графа Глостерского.
В конце мая «Альбатрос» покачивался на волнах, готовый к бою и походу. Экипаж из двадцати шести матросов, двух юнг, Нудда и его брата Риса, и двух старшин, Умфры и Джона, прошел начальную подготовку по работе с парусами, стоянию на руле и стрельбе из лука с качающейся палубы по качающимся на воде предметам. Часть экипажа была из Лесной, чтобы помогли своей деревне приподняться. Я выдвинул условие: треть добычи забираю, как капитан, треть – как судовладелец, а оставшаяся треть пойдет им. Старшины получат по полторы доли, матросы по одной, а юнги по половине. Никто не возражал. Да и кто мог предложить им что-нибудь лучше?!