Морской лорд. Том 1
Шрифт:
– На счет казны – это верно, ничего нам не светит, – поддержал меня Тибо Кривой. – Скажут, что не добыча, а собственность императрицы – и гуляйте, рыцари! Так что поговори с лордом.
Вильгельму де Румару рыцари нужны были позарез, потому что, кроме его собственных, никто больше не хотел присоединяться к отряду. По мне так и одной пехоты хватило бы для штурма города, но лорду Болингброку даже в голову не приходило, что кто-то где-то может оказаться лучше, чем рыцарь.
– Оставляйте себе эту треть, – сразу согласился лорд Вильгельм, когда я передал ему пожелание моих рыцарей. – Мне важнее захватить город.
– Захватим, – пообещал я.
Город Уарем вытянулся вдоль реки. Вал, деревянный частокол и башни ниже вустерских, а ров уже. Его недавно засыпали войска короля Стефана, а жители не удосужились расчистить. Основная часть нашего отряда сосредоточилась вдоль длинной стороны города. Вильгельм де Румар разъезжает
Мой отряд расположился у короткой стены города, которая под прямым углом упирается в речной берег ниже по течению. Мы разместились почти у берега реки, чтобы напасть между двумя ближними к ней башнями. Здесь меньше всего нападающих, а потому и меньше защитников. Ров с этой стороны засыпают между третьей и четвертой башнями, там и будет острие атаки. В собравшемся под мое командование отряде восемнадцать рыцарей и десять оруженосцев. Восьмерых оруженосцев я заставил рубить деревья и делать трап, по которому пересечем ров, и две лестницы, благодаря которым преодолеем частокол. Умфру и Джона послал обстреливать горожан в башнях. Валлийцам жалко тратить стрелы. Наконечники и перья берут с английских, коротких, а вот древки приходится делать самим: достать такие здесь негде. Все время стоянки в Вустере именно этим они и занимались большую часть времени. Я объяснил Умфре и Джону, что они должны убить несколько защитников, чтобы при их появлении остальные прятались в укрытиях. Нам потребуется время на преодоление рва и установку лестниц. Ночью мы незаметно перенесли трап и лестницы ближе ко рву и замаскировали их.
На следующее утро начался штурм. В атаку на город пошли пехотинцы. С нашей стороны города мы были единственными рыцарями. Подошли к частоколу на безопасное расстояние и изобразили зевак. Только Умфра и Джон заняли позицию на дистанции выстрела из своих луков, которые намного превышали дальнобойность коротких. Защитники между угловой и второй от реки башен попрятались от валлийских лучников. Надеюсь, часть их пошла помогать своим отбивать атаку пехотинцев. Мы постояли немного, чтобы те уаремцы, которые остались на своих постах и изредка выглядывали из укрытий, убедились, что нападать не собираемся.
Когда они в очередной раз уверились в наших мирных намерениях, я приказал:
– Оруженосцы, вперед!
Восемь человек подхватили трап, перенесли ко рву, где с помощью веревок аккуратно положили через него. Затем перебежали по трапу к валу, поднялись по нему на указанную мной высоту, где быстро вырубили две площадки для лестниц. В это время две девятки рыцарей с двумя лестницами на плечах подошли к ним и установили лестницы. Я поднимался первым по той, что была ближе к угловой башне. Нас заметили, когда я был на середине лестницы. Одна стрела пролетела возле моего лица. Я даже вздрогнул: слишком неожиданно появилась. Больше никто по мне не стрелял. Как догадываюсь, благодаря валлийским лучникам. Зато наверху ждали. Но и лестницы на этот раз были выше, с верхней ступеньки я мог без помощи рук перепрыгнуть через острия частокола на внутреннюю галерею. Что я и сделал, отбив копье, которым норовил проткнуть меня солдат в железном шлеме, склепанным из четырех сегментов и покрытым пятнами ржавчины. Спрыгнул рядом с этим воякой, поэтому он не смог использовать копье. Уаремец хотел отшагнуть, чтобы ударить меня, но не успел. Дальше были еще двое с копьями, с которыми я справился с помощью щита и меча. На башне держали оборону трое, но они решили не расставаться с жизнью ради интересов короля Стефана, побежали по галерее в сторону следующей башни, а потом вместе с ее защитниками и дальше. Как я заметил, городская стража – это те, кто, как вскоре полиция, воюет только в промежутках между боями и против безоружных или толпой на одного вооруженного.
Я же пошел ко второй от реки башни. Она была зачищена от противника. Тибо Кривой и еще три рыцаря пробивались по галерее к третьей башне. Гилберт согласно моему приказу охранял вторую башню. Поскольку противник оказался малодушнее, охранять ее было не от кого.
– Собирай здесь наших, – приказал я ему и поспешил на помощь к Тибо.
Четыре рыцаря теснили горожан, которые зачем-то отчаянно защищали третью башню. Дрались они отчаянно, однако вояками были никудышными. Я успел ранить одного в правое плечо. Теперь он не мог держать оружие, зато сумел забиться в угол башни и закрыться щитом. Может, и спасется.
Галерея до следующей башни была свободна. На нее перебирались наши пехотинцы и бежали к четвертой башне.
– Дальше и без нас справятся, – сказал я Тибо Кривому и рыцарям, что были с ним.
Мы всем отрядом спустились по лестнице в башне в город и, разделившись
Дом для своего отряда я выбрал по запаху. Когда-то ведь сам торговал специями и благовониями, хорошо знал, что они пахнут большими деньгами. На первом этаже была лавка с узкой дубовой дверью. Трогать ее не стали, вошли через двор, выбив широкую и высокую дубовую дверь. Во дворе были аж три собаки, но не очень крупные. К сожалению, пришлось их убить. Двор оказался уже, чем казалось с улицы. В него выходили четыре двери из хозяйственной пристройки и одна из дома. Первая дверь пристройки вела в конюшню, в которой стояли игреневые – бурые с дымчатыми гривой и хвостом – жеребец и кобыла, видимо, его мать. Вторая – в хлев с тремя черно-белыми свиньями с длинными, обвисшими ушами. Третья – в кладовую, забитую припасами. В том числе там стояли початые бочки вина и эля. Четвертая привела в склад, где стоял на деревянном полу большой сундук с перцем и лежали несколько мешков с лавровым листом, а на полках расположились три сундука среднего размера с ладаном, миром и сандалом и два мешочка с ванилью и мускатным орехом. Рыцари, не привычные к этим запахам да еще в такой концентрации, начали чихать.
– Когда узнаете, сколько это все стоит, сразу перестанете полюбите эти ароматы, – сказал им.
Они и сами догадывались, что не зря пришли штурмовать Уарем.
Войдя в дом, мы попали в тамбур, откуда еще одна дверь вела в лавку, а лестница – на второй этаж. В лавке лежало тоже, что и на складе, только в меньшем количестве, и еще свечи в деревянных ящиках шириной в длину свечи и длиной в двадцать свечей, а высотой в пять диаметров свечи – то есть, рассчитанные на сотню. Одиннадцать ящиков были полные, а в двенадцатом не хватало примерно половины. На втором этаже сперва шла кухня с камином и полками, заставленными посудой из олова, меди, бронзы. Дальше, за тонкой деревянной перегородкой, находилась конура для слуг с одной кроватью, которая была шириной от стены до стены. Затем был холл с камином, в котором горела целая поленница дров. На приделанных к стене у камина полках стояла стеклянная посуда, причем самая нижняя полка была пуста. Традиционный набор мебели – стол, лавки и один стул. Обитатели дома стояли перед камином. Купцу и его жене было под сорок. Одеты в шелка и дорогую шерсть, причем ярких цветов. Сказывалось общение с южанами. Возле них стояли четверо помоложе, трое мужчин и одна женщина, которых я сперва принял за детей, а затем по одежде из грубой ткани догадался, что это слуги. Все шестеро были бледны от испуга. Ни намека на сопротивление. Дальше была спальня хозяев с широкой кроватью без балдахина. В комнате стояли два большущих сундука, наполненные одеждой, дорогими и не очень тканями, обувью, мехами. На стене висел ковер с изображением людей. Наверное, какой-нибудь сюжет из Библии, я в сказках не силен. Только вот металл, из-за которого гибнут люди, нигде не наблюдался.
– Где серебро и золото? – спросил я купца.
– Вот все, – отдал он мне трясущейся рукой мешочек с серебряными пенсами, который тянул от силы на полфунта.
– Мы сейчас сами поищем, а если не найдем, начнем спрашивать у тебя, твоей жены, слуг, – сказал я. – А пока снимайте драгоценности.
Купец отдал золотой перстень-печатку, а его жена – золотые сережки с изумрудами. Видимо, в суматохе забыла их снять и спрятать.
Я выставил Умфру у входа во двор, а Джона у двери в лавку. Еще одному оруженосцу приказал зарезать свинью, а последний вместо со слугами принялся перетаскивать добычу из склада и лавки в холл, чтобы пересчитать и поделить. Рыцари занялись благородным делом – простукиванием стен и пола в поисках тайников. Сам я сел на стул у дальней стены холла. Якобы отдыхал, но незаметно наблюдал за хозяевами. Купец равнодушно смотрел, как заносят в холл специи, благовония, свечи, бочки с вином и элем, как простукивают стены. То ли смирился с потерей всего, что имел, то ли эта потеря была не критичной. Я был уверен, что здесь второй случай. В чем меня убедило и то, что купец не сильно расстроился, когда опытный Тибо нашел в стене тайник, в котором лежали три перстня – два к рубинами и один с изумрудами – и золотая цепочка с кулоном из большой жемчужины. Заплакала его жена, для которой эта потеря была велика. Муж что-то сказал ей, успокаивая, наверное, пообещал купить другие, и подкинул в камин еще пару поленьев. Наверное, чтобы нервы успокоить. А может, и по другой причине.