Морской сундучок
Шрифт:
На палубу выбежал капитан, поднял бинокль. Самолёт заходил с левого борта. Он с гулом пронёсся над мачтами, потом сделал ещё один круг и прогудел совсем низко, чуть ли не над самой надстройкой. На гул из камбуза выскочил Ваня с ножом в руках.
— Ну пират! — крикнул он. — Над мачтами летает! Настоящий пират!
— Такое место. Подходим к Гонконгу, — сказал капитан.
УТРО НА РЕЙДЕ
На заре мы стали подходить к Гонконгу. И я с самой темноты торчал на баке. Шутка ли!
Когда-то
Ещё в очень давние времена этот китайский порт старались прибрать к рукам дельцы из многих стран. Завладел Гонконгом — получил ключ к богатствам неведомого Китая: ввози свои товары, торгуй, вывози золото!
Захватила его Англия — и тысячи британских кораблей хлынули в порт…
Но добраться до богатств Азии было много охотников. И от разных хозяев — американских и японских, французских и немецких — в Гонконг пробирались разведчики, тайные агенты. По городу шныряли шпионы, наёмные убийцы, грабители. Они устраивали друг другу ловушки. И мир потрясали истории одна таинственней другой.
А в гавани бродили целые флотилии пиратов и контрабандистов. Тысячи спекулянтов — английских, китайских, японских — старались обобрать друг друга. Самые удачливые, самые жестокие из них богатели, становились капиталистами, хозяевами богатого Гонконга. Вот в какой порт входили мы сейчас.
Он белел десятками высоких зданий, и чем ближе мы подходили, тем больше казалось, что не только мы глядим на него, а сам город, как с трибун стадиона, смотрит на свой залив, на идущие по нему корабли, любуется ими. И казалось, что всё в этом городе под этим синим небом прекрасно.
ВЕСЁЛЫЙ ГОРОД
К борту сразу же потянулись баржи, полезли на палубу грузчики.
За Колей, как за буксиром, побежали к трюмам бойкие торговые агенты, заскрипели тросы лебёдок, и закачались в стропах ящики с креветками и макрелью.
А команда, свободная от вахты, получила у помощника капитана гонконгские деньги и села в катер.
— Только не теряться в щелях, — предупредил на прощанье капитан. — А то облапошат в два счёта.
— Это т-точно, — сказал Веня, он сидел на самом носу катера. — К п-пи-ратам едем. Голову от-торвут, как к-кокосовый орех. В-вес-сёлый город!
Вдали зеленели острова. Между ними ходили тугие волны. Катер быстро зарывался носом, и в лицо летели радужные брызги. Я ловил их руками. То с одной, то с другой стороны сверкали влажные бока судов. В стороне качались баржи. На одной женщина держала малыша и умывала из таза. На другой хозяйка доставала ведром из-за борта воду. Тут и там полоскалось под ветром бельё и светилось от солнца.
— Красиво… И раздеть здесь тоже красиво могут, — засмеялся тоненький Митя.
— А что, кроме шуток, — вмешался Ваня. Он был в новенькой рубахе, в остроносых туфлях. И брюки у него были наглажены, как отточенные лезвия. — Тут сколько случаев было, целые пароходы пропадали! Недавно ограбили какое-то шведское судно.
— Ну, это уж сказки! — рассмеялся я. — В наше-то время?
— Какие сказки?! — выпучил глаза Ваня. — Ограбили шведское судно! Ночью подошли на джонках с оружием из-за этих вот островов, согнали на корму всю команду. Пистолет к виску, а сами бросили груз на джонки — и концы в воду. Один полицейский напал на след пиратов, так потом его голову нашли где-то в кустах.
— Г-го-лову от-торвут з-запросто, — таинственно повторил Веня, будто не раз попадал в такие истории.
— А, ерунда! — сказал электромеханик Валерий Иваныч, у которого было прозвище «Чудеса ботаники», потому что он собирал редкие, диковинные растения. По переборкам его каюты вились лианы, на полу стояла пальма… И сам он со своей стрижкой «ёжик» походил чем-то на кактус. Он и сейчас ехал снимать чудеса ботаники Гонконга.
— Красивый город, — сказал Валерий Иваныч. — Нужно уметь видеть красивое.
И Гонконг утвердительно сверкнул всеми своими стёклами.
«КОРЕФАН»
Все уже купили для друзей сувениры. Кто раздобыл монеты, марки, а я пока — ничего.
Попался навстречу Ваня — цел, и голова на плечах, — похвастал:
— А я босоноги купил, по камбузу бегать! А ты что?
Теперь я шагал за помощником капитана по торговой улочке, приглядываясь к прилавкам.
В одном магазине приглядел целое деревце. Сосенку. Такую, как провожала нас из Японии, только миниатюрную. В другом продавали кобру с мангустой. А ещё дальше хохотала обезьяна из кокосового ореха. Выкатила глаза, выпучила красные губы. Шляпа на ней, как на английском офицере, очки из проволоки…
Хороша!
Но Фёдор Михайлович поморщился и тряхнул чубом:
— Зачем тебе обезьяна из кокосового ореха! Да этих кокосов кругом пруд пруди! Сам вырежешь! Такую образину соорудишь — упадут! — И вдруг он повернулся ко мне: — Ты себе куртку купи. Возвращаться когда будем? Зимой! А ты в рубашке. А ну-ка пошли!
И мы опять нырнули в «щель».
Едва мы пробрались к прилавку, от которого несло запахом кожи, ко мне подскочил знакомый уже китаец:
— А, корефан! Пальто! Смокинг! Куртка!
Он вытащил одной рукой из вороха вещей жёлтое хрустящее пальто, подбросил его, другой — бесцеремонно похлопал меня по карману:
— О, мани есть! Деньги есть. Покупай!
— Ладно, ладно, — отодвинул его в сторону Фёдор Михайлович. — Знаем! — И подмигнул мне: — Уже подсчитал, сколько содрать. Тут ухо держи востро.
Помощник капитана сам вытащил чёрную куртку, чтоб и от снега и от дождя, примерил мне к плечам и вздохнул:
— Маленькая.
Китаец засуетился:
— О, литл, маленький. Не надо литл, найдём биг — большой! Только покупай, мы — друзья. Ты корефан, я корефан…