Морской узел

Арасон Гвюдлейгюр

Наконец хлопнула входная дверь, и на пороге появилась Оулёв.

— А где мама? — встревожился Лои.

Тут же вошла и мама.

— В чем дело? — удивилась Оулёв. — Почему у нас так мокро?

— Да это… Я просто вымыл голову перед отъездом…

— Вымыл голову, когда тебя никто не заставлял? Вот уж не поверю…

Лои пропустил ее слова мимо ушей и двинулся следом за мамой в ванную.

— Мама, что мне взять из одежды?

— Бери

всего побольше. Паульми сказал, что «Слейпнир» вернется только с уловом.

— Нет-нет, много мне не нужно, но я очень тороплюсь. Мы вот-вот выходим, нельзя же всех задерживать…

— Сама не пойму, что со мной творится… Как я могу отпускать тебя? — приговаривала мама, складывая вещи в белый полотняный мешок. — Рачо еще снаряжать тебя в море, в восемь-то лет.

— Мне скоро девять, — уточнил Лои.

Она протянула ему мешок:

— Пожалуйста, не забывай тепло одеваться и береги себя, Лои. И во всем слушайся старших.

Она обняла его, прижала к себе.

— Мне пора бежать…

— Не забывай читать молитвы, сынок, и просить господа, чтоб он хранил тебя.

— Да-да, обязательно.

Он подошел к Оулёв и чмокнул ее в щеку.

— Счастливо оставаться, и хорошей вам работы.

— А мне не нужно поплевать тебе на дорожку? — спросила Оулёв и, выйдя за порог, плюнула ему вслед.

— Не смей плевать на меня! — крикнул он, напуская на себя сердитый вид.

Но тут же улыбнулся и, закинув мешок за спину, вышел со двора на улицу.

Мама и Оулёв стояли на пороге и махали ему вслед. Сестра улыбалась, на лице матери была тревога.

Когда Лои пришел на пристань, разгрузка «Слейпнира» приближалась к концу. Команда была целиком дальвикская, и ребятам разрешили перед выходом в море сбегать домой.

Поскольку оставлять судно без присмотра не стоило, Лои забрался в рулевую рубку и стал ждать там.

Он еще утром облазил всю шхуну, побывал везде, кроме машинного отделения. Туда он зайти не решился. Сейчас Лои, подражая мотористу, время от времени высовывался из рубки и смотрел, как из фальшборта вырываются струи воды. Магнус объяснил ему, что эта вода служит для охлаждения двигателя. Если она перестает течь, значит, что-то не в порядке.

Но вода текла, мотор тарахтел без перебоев, следовательно, все было в порядке.

Теперь Лои уже без всякой натяжки стал настоящим моряком.

Глава шестая

Рядом со «Слейпниром» находилась вспомогательная шлюпка, соединенная с ним крепким канатом, бухта которого лежала на палубе за рулевой рубкой.

— Как называется такой канат? — спросил Лои.

Хёйкюр провел рукой по волосам:

— Буксир.

Буксир натянулся, двигатель заработал на полный ход.

Хёйкюр был на «Слейпнире» матросом, и единственный из всей команды приходился Лои родней. На правой руке у него не хватало двух пальцев — он потерял их много лет тому назад, попав в траловую лебедку.

Лои завороженными глазами смотрел, как шхуна удаляется от пристани. Вон его дом, а вон на перевал у хутора Эфстакот взбирается «джип». Лои мысленно поднялся вверх по берегу реки, где ему был знаком каждый бугорок, каждый камень. Вот он миновал овчарню и остановился перед собственным домом. Интересно, что сейчас делает Сигрун?

Когда судно вышло в фьорд и фигурки людей на берегу стали неразличимы, Лои перебрался ближе к носу и сел на спасательный плотик, лежавший на баке вместе с канатами и тросами.

Какое невероятное блаженство — смотреть в воду около форштевня и видеть, как судно врезается носом в волны, обдавая бак брызгами! На губах появляется привкус соли. Лои поднимает взгляд, только когда судно выходит уже далеко и дома в поселке сливаются в белую полоску у подножия гор.

Все, что предстает его взору, настолько необычно, что Лои боится моргать — как бы чего не упустить. Он сидит, без сил перевесившись через фальшборт, и чувствует, как его смаривает усталость. Глядя на проплывающий мимо берег, он думает только об этой феерической картине, не пытаясь бороться с изнеможением, проникающим в каждую жилку. Наконец веки его смыкаются.

— Тебя там не укачало? — донесся крик из рулевой рубки.

Лои встрепенулся и увидел через стекло штурмана Ауси.

— Ни капельки!

— Иди сюда, а то замерзнешь!

Судно уже вышло из залива и находилось неподалеку от Оулафсфьордюра. Впереди простиралось лишь бескрайнее море.

В рубке было тепло и уютно. Вместе с Ауси вахту нес Рудольф, он стоял за штурвалом. Лои хотелось как можно больше узнать обо всех приборах в рубке, он интересовался каждой кнопкой, каждым переключателем, расспрашивал о том, что делают при замете. Общими усилиями Ауси и Рудольф справились со всеми вопросами, которыми их закидал Лои. Ауси включил эхолот и раскрыл мальчику секрет этого чуда техники, которое по мере продвижения судна вычерчивало на бумаге рельеф морского дна. И все же прибор казался волшебным: трудно было представить себе, как, повернув рычажок, можно получить на ленте изображение невидимого, плывущего в глубине косяка…

У двери по левому борту стоял серый ящик со множеством кнопок и переключателей. Это был радиолокатор, его установили на судне весной, когда оно ходило на ремонт в Акюрейри. В круглое окошечко ящика можно было наблюдать за сушей и за морем, там появлялись точками все суда в радиусе двадцати четырех миль. Для локатора не служили помехой ни темнота, ни туман, ему было все равно: штормит ли море или на нем штиль. Локатор умел видеть даже сквозь горы.

— Придем в район промысла, ты во всем этом разберешься лучше, — сказал Ауси.

— Вот здорово! Значит, локатор видит в темноте, а эхолот — в глубине моря. Ну, а сельдь на локаторе разглядеть можно?

— Нет, — ответил Рудольф. — Для этого у нас есть другой локатор, по имени Мюнди. Он отыскивает для нас косяки с крыши рубки.

— Неужели Мюнди так хорошо видит?

— Мюнди-то? Уж будь уверен. Он у нас такой мастак, что видит косяки сельди с расстояния в пятьдесят миль.

— А это что такое? — Показал Лои на колесо, выступавшее над столом рядом со штурвалом.