Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
На это Лин не ответил даже междометием.
Второго часового Зура сняла ножом в горло. Горло всегда было ее любимой целью: так человек не может крикнуть. Он упал у ее ног, и она подумала: хорошо, одним меньше, больше шансов Лину прорваться.
Кажется, в этот раз незаметно не получилось: Зура увидела, как что-то мелькнуло на другой стороне тропы и выше по склону, как будто край чьего-то плаща укрылся за камнем. Неприятно. И не снимешь поганца, спрятался…
Вот оно, колесо войны. Ты думаешь не о том, что будет потом, а о том, что будет дальше, в следующий миг, в следующий час. Не о судьбах целого города, или страны, или десятка деревень, а о судьбах тех, кто ближе всего к тебе. И с этого кормится война — живет сиюминутностью человеческой страсти.
Может быть, Лин и прав, что сумеет приглушить битву в одном случае, на крохотном клочке земли, на крохотный промежуток времени. Но человеческая натура ему не под силу.
Впрочем, Зуру сейчас и не волновало, что ему под силу, а что нет. Строго говоря, ее не должно было даже волновать, сумеют ли Лин и двое его спутников, с ее помощью или без нее, добраться до Ронельги. У нее было дело, и ей нельзя было отвлекаться.
Нужно было, наверное, подняться выше, поискать там, где мелькнул плащ. Но, повинуясь наитию, Зура наоборот взяла ниже, туда, где над тропинкой нависал скальный козырек. Какой-то причудой судьбы там притулилось самое настоящее дерево — скрюченное, словно узлами завязанное, покрытое жесткими колючками вместо листьев, но все-таки дерево.
«Сокора, они довольствуются влагой, что выпадает на камнях, и случайными осадками, — проговорил Лин. — Там, должно быть, глубокие трещины, где скапливается вода, раз дерево способно выжить. Молодец, хорошая мысль. Магу логично выбрать именно это место…»
Маг там действительно оказался. Точнее, волшебница. Женщина сидела, скрестив ноги, под воздушными корнями дерева. На земле перед нею стояла чашка с мутной водой, в которой крутились какие-то смутные фигуры.
Зура не успела еще изготовиться для броска ножа, как женщина закричала.
— Терек! Они прямо за мной!
Тут Зура нож все-таки бросила, но, к сожалению, промазала. Женщина извернулась, встретилась с ней взглядом. Лин был прав: Руиша, глава тервириенских магов средней руки.
В следующий миг струя мутной воды из миски хлестнула Зуру по лицу, та еле успела отпрянуть.
«Ты могла блокировать!» — возмутился Лин.
Словно в ответ на его слова Зура почувствовала, как тело наливается прежней веселой силой — точно так же, как во время поединка с Тианом и Беном Лакором. Зура сжала зубы.
Она хотела сказать Лину, что разрешила ему установить эту связь только ради советов по местности; что сейчас, когда из-за отсутствия воды его силы ограничены, ему не стоит расходовать их понапрасну; что гораздо разумнее ему, Лину, сохранить нетронутый резерв, чтобы потом, добравшись до этого перевала, разобраться с теми, кого не сможет или не успеет прикончить Зура… Но все это они обсуждали до ее ухода. И, честно сказать, эта тема успела ее премного утомить.
Поэтому Зура попросту прервала контакт с Лином. Она никогда не делала этого, только теоретически знала, как примерно следует поступать в таком случае, и не ожидала, что получится с первой попытки. Но получилось, пожалуй, даже слишком хорошо.
Веселая сила тут же покинула ее. Еще заболело колено — а Зура и не думала, что стукнулась им! — и сильно захотелось пить. Да и утренняя жара, хоть и смягченная ветром здесь, на перевале, вдруг навалилась с утроенной силой. Надо же. Она и не знала, что полагалась на связь до такой степени.
И как-то стало вдруг одиноко. На это она совсем не рассчитывала.
Внизу кроме Руиши появилось еще двое фигурантов. Они рассредоточились и начали огибать Зуру, чтобы взять в кольцо. У Зуры, к счастью, оставалось позиционное преимущество: она была сверху. Но вот тот самый плащ, который мелькнул выше по склону… Эти трое все были в светло-серых пустынных накидках, а Зура явственно видела край синей ткани…
И вообще, сколько их тут еще прячется? Они-то ее видят плохо: смотрят на свет, ее плащ сливается по цвету с камнем… Только поэтому, видимо, на нее не обрушился град их магических штучек.
Зура подняла руку и выпустила заряд магии в сторону, вызвав сход потока мелких камушков и щебня. А сама бросилась в другую сторону.
Предстояло побегать.
Они очень легко, поразительно легко теряют ориентацию в пространстве. Хотелось бы мне сказать, что они так же легко теряются в хитросплетениях своих интриг, но увы! Наземные целеустремленны и жестки. С их точки зрения мы можем быть наивны, как дети.
…Но те, кто слышал, как они поют, ни за что не поверят в их серьезность.
Белая набережная казалась скорее серой в свете загорающихся на ней газовых фонарей. Фонарям вторили окна выходящих на реку одинаковых старинных зданий. Когда-то здесь располагались склады, позже, когда район облагородили, облагородили и эти фасады; и все равно они оставались прискорбно одинаковыми, отличаясь только вывесками над дверями различных контор.
Третий дом почти ничем не отличался от своих соседей, а знак Ассоциации магов над ним — три белых диска — смотрелся даже бедно и неказисто.
Внутри все выглядело так, будто Ассоциация еле наскребла денег на контору в приличном месте, и средств на ремонт уже не осталось: чистые беленые стены, простецкие деревянные скамьи в приемной… У картелей-то повсеместно сиденья были обиты тканью или даже кожей.
В этой бедной приемной стоял бедлам: двое почтенных магов, полуседых и просоленных до мозга костей, обступили юного паренька-писаря в традиционной черной мантии. Тот вяло отмахивался; на столе его, грозясь обвалиться, громоздились горы бумаг. На скамейке сидела женщина в чепце — судя по всему, обыкновенная горожанка. К ней прижимался маленький мальчик.
Едва Лин и Зура переступили порог, волшебники прекратили свою свару и враждебно оглянулись на них. Юный писарь пискнул:
— Подождите, я сейчас сообщу госпоже Салем…
Но Руиша появилась и сама, распахнув тяжелую дубовую дверь кабинета.
Она выглядела точно так же, как на лужайке: сухая непреклонная женщина в очках. Даже одежду не сменила, только вместо дарколета накинула на синюю кимару черную узорчатую шаль. Зуре было удивительно, кто это мог замерзнуть в Тервириене таким теплым вечером. Но у всех свои причуды.