Москва – город проклятых
Шрифт:
Приемник погибшего начальника сам теперь стал всесильным удельным князьком и запросто мог своею властью любого из них приказать живьём отправить в печь вместо Сокольничего, поэтому воры растерялись и струхнули.
За этот час Жгутов сумел удивить Легата дважды. Во-первых тем, что будучи всего лишь младшим лейтенантом (правда на плечах его уже поблёскивали крупные майорские звёзды), сумел через головы старших по званию запрыгнуть в кресло начальника тюрьмы. А также тем, как красиво он сумел подавить зарождающийся бунт среди своих приближённых и нагнать страху на присутствующих зеков.
Рявкнув
— Шеф погиб как настоящий офицер, — внушительно заявил он тем, кто мог заподозрить его в чём-либо преступном. И пояснил, что начальник сам приказал себя расстрелять, когда понял что заражён.
— Все мы знали Тимофея Петровича, это был настоящий мужик, — Жгутов говорил с болью и сожалением о хорошем человеке и руководителе. — Он был укушен сегодня во время прорыва заражённых на территорию, доктор подтвердит мои слова. Когда стало понятно, что вирус мог попасть ему в кровь, старик принял для себя тяжёлое решение… Он сам, предвидя подобную ситуацию, заранее отдал такой приказ. А перед гибелью думая о том, на кого оставить дело, подписал распоряжение, по которому назначил меня временно исполняющим обязанности начальника тюрьмы. Все вы уже видели этот документ. — Жгутов вытащил из кармана, не спеша развернул вчетверо сложенный листок и потряс им в воздухе. — Вот собственноручно подписанный покойным приказ о моём назначении ВРИО.
Приземистый, с крупной, квадратной головой, короткими ногами опер смахивал на Наполеона, который ведь тоже не отличался статью и мужественной внешностью. Никто из присутствующих офицеров не усомнился в подлинности «завещания». Жгутов же, стремясь усилить впечатление, что искренне опечален гибелью любимого начальника, стал говорить, что негоже Тимофея Петровича отправлять в последний путь как простого смертного. Начальника тюрьмы было решено предать огню с почестями. Для чего Жгутов распорядился смастерить в тюремной мастерской гроб. Он также приказал открыть печь, чтобы лично проверить, сможет ли гроб пролезь с в неё. К его прибытию звуки в печи окончательно затихли. От Крысы и утянувшего его за собой мертвеца в печи осталась лишь горка пепла.
После этого внимание нового начальника обратилось на всё ещё стоящего возле печи со связанными за спиной руками Легата. Стаса развязали, и он прижал к себе дочь. После всего увиденного бедняжка пребывала в состоянии шока.
— Доктор говорит, что вы с дочерью могли заразиться пока были в городе? — с озабоченным видом уточнил Жгутов.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул врач, — согласно приказу покойного Сокольничего, мужчина и его дочь должны быть подвергнуты немедленной санации. Конечно сжигать людей живьём — варварство, поэтому я постараюсь что-нибудь придумать.
Стас чувствовал, что спорить с доктором бесполезно. Сам он смирился, что смерти похоже не избежать. Поэтому просил только за дочь:
— Разрешите ей уйти.
Вопрос решался в узком кругу: только новый начальник тюрьмы, врач и Легат. Свою свиту Жгутов выставил отсюда дожидаться его на улице.
— Как же ты так, капитан… — удручённо покачал головой Афанасий Жгутов, — такое дело провернул — привёз оружие, я на тебя строил планы, а ты…
— Я прошу только за дочь, — повторил просьбу Стас. — У неё рак мозга.
— Тогда я вас вообще не понимаю, — удивился доктор. — Зачем ей продолжать мучиться, один укол и все её страдания закончатся.
— Она — это всё, что у меня осталось. Она хочу, чтобы она жила!
Доктор скорбно покачал головой, оглянулся на новое начальство и развёл руками:
— Хорошо… пусть девочку выпустят за внешние ворота, я не возражаю. Дадим ей с собой запас продуктов. Я постараюсь накачать её препаратами, которые на какое-то время стабилизируют её состояние и укрепят организм. После чего оставим её наедине с судьбой…Будем надеяться, что малютка сможет как-то приспособиться к жизни в городе и проживёт ещё какое-то время, как хочет отец.
— И на том спасибо, — кисло улыбнулся доктору Стас.
Врач лишь развёл руками:
— Мне жаль. Я вам искренне сочувствую, но во все времена с эпидемиями боролись крайне жёсткими методами. Могу лишь обещать, что ваша смерть не будет мучительной.
Однако не спускавший со Стаса оценивающего взгляда Жгутов принял неожиданное решение:
— Он мне нужен, док.
— Вы наверное не поняли, Афанасий Петрович, этот человек тоже может быть носителем опасного вируса.
— Да будь он хоть трижды носителем! — небрежно бросил Жгутов. — Для меня важнее, что этот парень мне необходим.
Врач растерянно развёл руками, потоптался на месте, после некоторого замешательства обиженно заявил:
— Если вы, Афанасий Петрович, не доверяете моему профессионализму, то прошу вас о немедленной отставке.
— Не горячись, док, ты ведь не уверен, что он заражён — миролюбиво возразил чересчур принципиальному подчинённому Жгутов.
Врач пошевелил в раздумье насупленными бровями и пожал плечами:
— Его дочь наверняка заражена, я обнаружил на ней следы укуса, хотя они не свежие, тем не менее…
— Вот видишь! — обрадовался Жгутов. — Доказательства у тебя есть только против его дочери, а не против него. Капитан же успел отсечь себе пальцы! Я мало знаю людей, у которых хватило бы яиц на такое…
— Да, но…
— Так, стоп, док! — голос начальника зазвучал властно. — Запомни: я тут теперь решаю, кто инфицированный, а кто нет. — Жгутов цинично улыбнулся краешками губ и покосился на покойника возле печи, которого недавние шутники спешно обряжали обратно. — И я теперь отдаю приказы. — После чего он почти сурово взглянул на доктора: — Будем считать, что парень чист. Что же касается девчонки… — Жгутов задумался.
Стас почувствовал свой шанс:
— Я прошу оставить её хотя бы на какой-то срок, под мою персональную ответственность! Я запру её в отдельную камеру и буду держать под наблюдением. Если окажется, что она заражена, то сам её ликвидирую.
Из котельной Стас вышел чуть ли не под руку со Жгутовым. Дочь пришлось на время доверить доктору. При её тяжелом заболевании пережитый ребёнком каскад стрессов мог привести к обострению, а доктор клятвенно обещал отцу позаботиться о ней, пока он не вернётся, дать девочки необходимые лекарства.