Москва-Лондон
Шрифт:
— О, это каждый вам скажет! — решительно заявил Смит. — Ведь если крылья орла вдруг вырастут у воробья, он никогда не сможет взлететь в небо.
— Разумеется! — воскликнул Грешем, подходя к Чанслеру и Смиту, стоявшим у камина. — Но дело-то все в том, что воробьи с помощью Божьей постепенно превратились в больших и сильных орлов, только они этого не заметили. Друзья мои, вы уже переросли себя. Теперь ваша стихия — поднебесье. Надеюсь, очень скоро простые смертные узнают, а затем и признают ваше превосходство над ними.
— Что вы хотите этим сказать, сэр Томас? — Голос Чанслера заметно дрогнул. — Вы уже не первый раз загадываете мне эту загадку. Но она мне не по зубам.
— Да, не первый раз, — согласился Грешем и положил свою руку на плечо Чанслера. — Но сегодня… сейчас я намерен дать ответ на эту загадку, дорогой Ричард, и судите сами, насколько я был прав, загадывая ее именно вам. Но не будем спешить, ибо, согласно учению мудрых арабов, поспешность хороша при ловле блох… Джентльмены, прошу подойти к этому столу и заняться хорошо известным вам делом — чтением вот этих географических карт. Здесь, я убежден, собрано все, что имеется в Европе по интересующему нас сейчас вопросу. Во всяком случае, сэр Себастьян Кабот, которого вы прекрасно знаете по нашим многочисленным деловым и раз-влекательным плаваниям на нашей несравненной «Диане», дорогой Ричард, заявил, что подобной коллекции карт мог бы позавидовать любой самый знаменитый капитан, в том числе и он сам. Итак, джентльмены, рассмотрим эти географические карты. Впрочем, для храбрости глоток-другой вина едва ли мог бы слишком уж повредить нам, не правда ли?
— Это каждый вам скажет, — согласился Смит. — Всухомятку и жирный окорок поперек горла встанет, говаривал мой батюшка!
— Никогда не подходи к карте, предварительно не испив разрешения из бутылки вина, — заметил Чанслер. — Эту святую истину изрек как-то сэр Себастьян Кабот, заглянув однажды на мой капитанский мостик после изобильного ужина с отцами суконных компаний Англии.
— О, я прекрасно помню этот превосходный вечер! — воскликнул Грешем. — Особенно хорошо его должен был запомнить наш дорогой друг Чарли, которому пришлось вытаскивать из воды основательно захмелевшего мистера Патрика Дейвиса из Винчестера. Вы еще не запамятовали эту историю, дорогой Чарли?
— Куда там! Этот чертов пьяный боров едва не утащил меня с собою на дно.
— Но он, надеюсь, хотя бы каким-нибудь образом отблагодарил вас
за чудесное спасение?
Смит равнодушно пожал плечами и пригубил вино.
— Ясно, — сказал Грешем, — у меня еще будет не один случай напомнить ему об этом… Итак, джентльмены, перед вами первая карта. Вы видите, это наша милая, дорогая и несравненная Англия, со всех сторон окруженная морями. Дар Божий! Самая грозная из всех стихий охраняет наш покой, нашу жизнь и наше имущество от бесчисленных хищников, щелкающих своими клыками по всей Европе. Это прекрасно, и я уверен, что в недалеком будущем именно это обстоятельство сделает нас первой страной Европы. Но это лишь одна сторона медали. Другая ее сторона состоит в том, что море не только охраняет нас, но и является единственным путем, по которому идут караваны судов: к нам — масса всяческого товара, но и от нас — масса всяческого товара. Без такого товарооборота человечество существовать не может. Следовательно, вопрос о торговых путях для нас, англичан, имеет, разумеется, особое, первостепенное значение, ибо все они для нас, эти пути, суть вода, моря и океаны. А теперь взгляните-ка на эту карту, джентльмены. Как вы, конечно же, видите и хорошо знаете, южный морской путь — самый короткий и выгодный для нас. Надеюсь, это понятно всем без лишних слов. Но разве он принадлежит Англии? Пожалуй, не больше одной десятой всех судов, плавающих здесь, принадлежит нам, а из них добрая треть, как полагает сэр Себастьян Кабот, становится добычей пиратов Франции, Испании, Нидерландов, Турции и бог весть кого еще, включая сюда и самих англичан — как вольных корсаров, так и пиратских объединений типа всеядных акул адмирала Килигрю. Теперь посмотрим на западное наше побережье. Необъятный Атлантический океан, казалось бы, в состоянии удовлетворить аппетиты и притязания всех желающих. Но, увы, это лишь сладкий сон непосвященных. Мы-то с вами отлично знаем, что
и здесь все торговые пути перекрыты для нас бесчисленными кораблями
и целыми флотилиями все тех же стран: Португалии, Испании, Франции, Нидерландов, не считая пиратов, грабящих всех, независимо от знамени, герба, силы и достоинства пострадавших. Сэр Себастьян Кабот полагает даже, и я с ним вполне согласен, что в лучшем случае половина наших торговых судов возвращается в Англию атлантическими торговыми путями.
А ведь это — единственный путь к Новому Свету, в страны и земли, где нет еще наших товаров, но они обязательно должны быть всюду, где нет пока нашей формальной власти, но она непременно должна там появиться вслед за нашими товарами. Ибо торговля — это бескровное… ну, пусть малокровное… завоевание новых земель и рынков и закрепление на старых. А теперь заставьте-ка немного поработать свое воображение и представьте, джентльмены, что произойдет со всеми нами, англичанами, если мы вообще не сможем пользоваться никакими морскими путями для вывоза товаров
и ввоза всего необходимого нам. В Сити уже подсчитали, что Англия сегодня производит столько товаров, что после их реализации можно было бы безбедно содержать до десяти миллионов человек, а нас-то на сегодня всего лишь четыре миллиона. Значит, если нас закупорят на этом благословенном острове, мы неизбежно будем вымирать от голода и холода на высочайших в Европе горах добра, в стране никому не нужного изобилия. В этом случае нам придет конец, и это отлично знают во всех странах Европы. И не только знают, но и делают все что могут для жесткой блокады нашего дивного острова.
— Но в чем же тогда вы видите наше спасение, сэр Томас? — спросил Чанслер.
— Насколько я понимаю эту проблему, путей ее решения существует два. Во-первых, настойчиво, не считаясь со средствами и потерями, продолжать отвоевывать для себя уже проложенные другими торговые пути. Это долго и дорого. Но мы вынуждены идти по этому пути, идем по нему и будем продолжать это движение вечно. Во-вторых, совершенно необходимо искать
и находить новые пути, наши, которые принадлежали бы только нам… хотя бы первые сто лет.
— Признаться, сэр Томас, я не в силах представить себе охраняемые в морях и океанах торговые пути, — вздохнув и пожав плечами, сказал Чанслер.
— Придется, дорогой мой, придется! И не только представить себе все это, но и осуществить на деле. Иначе нашей Англии не выжить.
— Но каким же образом сделать это? — спросил Чанслер.
— Создать сильный военный флот. Первоклассный к тому же.
— И вы можете представить себе наш военный флот большим или хотя бы таким же, как флоты всех наших противников вместе взятые?
— Во-первых, могу, а во-вторых, этого и не нужно. Могу, потому что это необходимо для нас и для нашей Англии. Правда, создание и содержание подобного флота потребует от нас огромных денег, но, в частности, еще
и для этого мы стремимся к предельному обогащению, не так ли, джентльмены? Военный флот должен обеспечить безопасную доставку наших товаров во все уголки мира, а уж мы обязаны будем позаботиться о могуществе и безусловном первенстве нашего флота на всех морях и океанах. И даже на реках и озерах, если это необходимо для продвижения наших товаров. Разве это не логично? По-моему, в этом вопросе не может быть двух мнений.
— Это каждый вам скажет, сэр Томас, — промолвил Смит, — но вы сказали, что столь громадный флот нам и не нужен. Где же истина?
— Верно, дорогой мой друг, я сказал это и нахожу, что никакого парадокса в этой мысли нет. Я хотел этим сказать, что существует путь, исключающий создание нами военного флота столь угрожающих величин. Нам достаточно будет иметь самый большой и самый сильный флот в Европе, чтобы стать фактическими хозяевами всех ныне существующих и действующих торговых путей. Ведь обладая таким флотом, мы становимся сильнейшей державой Европы, а сильнейший непременно становится непобедимым, потому что его невольно защищают и за его интересы бесстрашно воюют многочисленные союзники, то есть все те, кто слабее его, а значит, все, — и воевать ему самому совершенно не нужно. Разумеется, они, эти самые союзники, как я себе это представляю, тоже должны обходиться нам недешево, но общая прибыль от подобного ведения наших дел рисуется мне самыми радужными красками. Вы со мною не согласны, джентльмены?