Москва Поднебесная
Шрифт:
После этого на сцену вышел молодой певец Павлик Краклин, известный массам по телепроекту «Всенародный любимец», и затянул тоненьким голоском свой единственный хит.
Однако вместо слов всем известной песни, собравшиеся на концерт москвичи и гости столицы услышали красочное, полное таинственных подробностей признание Павлика в его нетрадиционной для большинства, но столь нередкой для творческой элиты, сексуальной ориентированности. Потому некоторым мамашам, приведшим малолетних чад ради приобщения к искусству на концерт, пришлось спешно затыкать
На этом концерт не закончился, а, наоборот, продолжился ещё более экзотическим выступлением старлеток из группы «Пенки», которые так же, как и их предшественник, вместо запланированной песни о несчастной любви поведали народу, кто их, когда, где, и сколько раз. В чём-то судьбы Павлика Краклина и певичек были схожи, а именно тем, что музыкального олимпа творческая молодёжь достигала посредством оказания интимной благосклонности людям, занимающим в сфере шоу-бизнеса далеко не последние места.
Загробулько не осилил тошнотворную статью до конца и, отшвырнув газету, встретился взглядом с горемычными угольками очей Варлама, который смотрел на него оценивающе, будто надумал жениться.
– Ну, что скажешь, Агнесович?
– Чёрт знает что! Это же бред, не может такого быть! – вскричал майор.
– Что бред, это понятно, но только на пустом месте такого бы не раздули. Причём об этом все газеты пишут. Каждая по-своему, но суть одна, – он задумчиво поглядел в потолок, – и это не к добру!
– Мне тут надо две фирмы пробить, – опомнился Загробулько, – по поводу башни, они там ремонтные работы вели, думаю…
– Да брось ты! – оборвал его Каюмов. – Не человеческих рук это дело! Ну, ты сам подумай, своей головой… – тут он запнулся, виновато посмотрев на трёхлитрового майора, – … кто из людей такое мог с ней сотворить?
– Были бы деньги… – начал Вифлеем.
– Да что ты, слепой, что ли? А водка? Ты же сам видел, что с Профонасенко сделалось!
– Да при чём тут водка?
– При том! Это всё взаимосвязано! Нюхом чую. – Каюмов вскочил со стула. – Башня, водка, самолёт этот пропавший…
– А самолёт-то при чём? – недоумевал майор, наблюдая расхаживающего по кабинету следователя, сделавшегося чем-то похожим на овчарку-следопыта, вставшую на задние лапы.
– При том! Самолёт-то бесследно исчез, а пассажиры все вернулись, не помнят ни черта, но, как один, рассказывают небылицы. А ведь они летели! Все до одного! Квитки билетов с фамилиями сохранились, сотрудники аэропорта каждого опознали. Документально всё подтверждено. Я так думаю, они на самом деле разбились, а вернулись как призраки, – тихо, будто боясь прослушивания, заключил Каюмов, – скоро начнут на улицах людей жрать!
– Ты, брат, сбрендил, – пожалел Загробулько Варлама, – начитался газет, и того… – Он покрутил у виска коротким толстым
– Ну, нет! Я не сбрендил, – взорвался следователь, – пока ты тут ходишь-бродишь, фирмочки какие-то трясёшь, я всё сопоставил… сейчас покажу… – Он полез в ящик стола и извлёк оттуда тетрадь. – Вот, смотрите, товарищ майор!
Каюмов, пылая щеками, раскрыл перед Вифлеемом тетрадь. На клетчатом листе были аккуратно наклеены вырезки из газет, соединяясь друг с другом, словно электрическими проводами, жирными стрелками, нарисованными от руки. Внизу нервным подчерком было написано:
Ангел – 4
Холодильник – 3
Мол. чел. кр. бейсболка – 2 (3)
Самолёт – пропал!!!
– Это что?
– Схема! – торжественно объявил Каюмов, будто показывал тайно изобретённый вечный двигатель.
– Схема чего? – не понял Загробулько.
– Видишь, – ткнул пальцем Варлам, – сколько раз очевидцы видели ангела. Сначала в банке, потом пассажиры «Боинга» перед падением, потом на ток-шоу этой… как её?
– Вознесенской, – вспомнил Загробулько.
– Ага, плюс ещё несколько свидетельств, не особенно чётких, но…
– И что, ты хочешь сказать, что из райских садов спустился ангел, которому приспичило разбивать самолёты и рушить телебашни?
Каюмов посмотрел на майора так, будто у того вместо носа вдруг вырос слоновий хобот.
– Да не ангел это!..
– А кто?
– Люцифер!
– Кто? – не уразумел трёхлитровый милиционер, плохо знакомый с религиозной мифологией.
– Дьявол! – уточнил Каюмов зловеще.
Загробулько побледнел, и ему, несмотря на духоту и жару, стало внутри холодно и страшно. Тут дверь в кабинет открылась, и на пороге возник коротышка дежурный, объявивший писклявым голоском:
– Варлам Левонович, только что доставили троих!
– И?
– У одного при себе крылья! – выпалил радостно коротышка.
Оба мента переглянулись, как верные друзья перед расстрелом.
– Где они?
– Их Вера Анатольевна допрашивает.
Услышав это, Вифлеем забыл, как дышать. Он встал, сел, потом снова встал и кинулся в дверной проём. Сбив с ног не вышедшего ростом рядового, Загробулько полетел по коридору, словно поезд-электродизель в бездну обрыва. В висках стучало только одно:
«Верочка! Верочка!!! Ве-ро-чка!..»
Патруль
Когда Елисей открыл глаза, он увидел, что парит над городом, поддерживаемый рукой божественного создания. Сумка с крыльями висела у него на шее, слегка покачиваемая ветром. Лямка натёрла шею, и от тяжести ныли позвонки. Нистратов перехватил её руками и прижал к груди, словно мамаша родное дитя.