"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)
Шрифт:
И эта его черта, забывчивость, подчеркнута в фильме! В сцене пирушки у "сестер Тихомировых": "Товарищи, я сижу и мучаюсь, кто это! Это же Гурин! Так это же здорово, товарищи!" - и радостно хлопает себя по лбу. Как он кусал себе локти, должно быть, прокручивая после встречи с Катериной в цеху каждый кадр истории их знакомства - и вспомнив про "Сочи"! Сколько времени потеряно зря! И во время новой встречи через двадцать лет, несмотря на свойственную ему забывчивость, именно эти "Сочи" жгли его при взгляде на лицо бывшей подруги...
* * *
Тема
Этот Гора-то, оказывается... какой-то человек без паспорта. Ни отчества у него нет, ни фамилии, ни адреса. Вплоть до того, что в словах умудренной жизненным опытом Людмилы (муж пропил все ценные вещи!) начинает звучать действительно уголовная нотка: "У вас из квартиры ничего не пропало?" И - появляется следователь. Не Шерлок Холмс, не Эркюль Пуаро: электромонтер Николай. Но вид у него - истого следователя. Добирается он до квартиры таинственного незнакомца, официальным голосом, так что мерещится: показывает красную книжечку, - задает свой сакраментальный вопрос. Забегая вперед скажем, что здесь, в этом эпизоде реминисцируется заглавная метафора знаменитого милицейского фильма по сценарию бр. Вайнеров "Визит к Минотавру". И что же? Разыскиваемый - всего лишь Георгий Иванович, а окружающая его толпа призраков - исчезает, как дым!
Тема "аферы с профессорскими квартирами" звучит в обличительной речи героини Евг. Ханаевой не случайно; напористая посетительница общежития... проговаривается. Как это было уже не раз, функции персонажей меняются местами. И кто же оказывается аферистом? Жилплощадь: больная тема не только булгаковской эпохи. За проклятой жилплощадью охотятся и в 50-е годы. Так страстно защищая свои считанные "метры", героиня, не замечая того, дает понять: ей, ее семье эти "метры" профессорской жиплощади семьи Тихомировых - нужны дозарезу. Урвать эти метры, как кусок дичи, перетащить к себе, в свой "желудок"... Мотив охоты, стало быть, звучит и здесь.
И совсем по-иному выглядит теперь любовная сцена в "высотке". Рудик, овладевший Катериной, почти изнасиловавший ее, вовсе не был охвачен любовным пылом. Он был холоден и спокоен. Сцена в темноте на диване была нужна ему, чтобы сделать Катерину заложницей его охоты... за жилплощадью! Этим вызван выбор его позднейшего имени: Родион. Родион Раскольников, Родя - герой романа Ф.М.Достоевского "Преступление и наказание". Именно он прозрел в проститутке Соне - добровольную жертву, в совершаемом ею преступлении, грехе - принесение жертвы. А Рудик-Родион? Назвался Раскольниковым (кокетничает, подлец: "Такое редкое русское имя"), а оказался-то даже не Свидригайловым, а Лужиным.
В этом - смысл обстановки бульвара, скамейки на бульваре, где два раза происходит решающее объяснение с героиней. Место действия напоминает знаменитый эпизод "Преступления и наказания": Раскольников идет по бульвару, видит незнакомого господина, подкрадывающегося к девочке, молоденькой проститутке, хватает его за руку и называет именем, ставшим в его сознании нарицательным: "Эй, вы, Свидригайлов!.."
Героиня Евгении Ханаевой честна и благородна. Если дело не выгорело, то любовные утехи для Рудика даром ей не нужны. Она готова их честно оплатить. Как вообще платят женщинам. "Это было нормально", - выносит свой вердикт героиня другой картины о зверстве в человеческих взаимоотношениях -
Потому-то с таким ужасом смотрит на свою собеседницу Катерина: одной фразой целую эпоху ее жизни изменяют до неузнаваемости, превращают ее в элементарную б...! Еще чуть-чуть, и эта элегантная дама с оскалом людоедки предложит ей свои услуги... сводни.
* * *
Искусство "валить с больной головы на здоровую" доведено у героини Ханаевой до совершенства. Едва ее в чем-то начинают обвинять - по телефону или в лицо, - она, как пантера, бросается на противника и мгновенно превращает в виновного его: "Вы работаете в своей психбольнице - вот и работайте!" Между прочим: эта реплика означает, что они-то с Рудиком и провели единственное в фильме настоящее, нешуточное детективное расследование: ведь иначе, из других источников они узнать правду о подруге Катерины, составить на нее "досье", не могли (своему жениху она рассказала ее только сегодня).
То же "искусство" - в распоряжении и самого Рудика. Он подходит к героине после киносъемки и выясняется, что его возмутило вовсе не то, что его обманывали (пожалуйста, обманывай, сколько хочешь!), а то, что она, обманщица, - "героиня труда". Быть героиней, героем труда - и есть для человека настоящий позор!
И виртуозность этой сцены - в том, что и поведение Катерины... целиком построено на этом принципе "переворачивания с ног на голову"! Катерина - в рабочем комбинезоне, занимается абсолютно мужским делом, закручиванием каких-то громадных болтов, но, парадоксальным образом... именно в этой сцене, в этих своих, ставших привычными, виртуозными движениях она наиболее из всего, что мы видели до сих пор, женственна и изящна.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ...И воскресенья не будет
Сцена на бульваре. Ее отзвук можно найти... в уже знакомых нам сатирических журналах 20-х годов. Он встретится там неоднократно. Вплоть до того, что в подписи под одним из рисунков (точь-в-точь воспроизводящим знакомую нам по фильму мизансцену!) повторяется игра слов из лейтмотивной песни Татьяны и Сергея Никитиных: бульварное кольцо - обручальное кольцо (в песне, правда, Садовое, но разговаривают-то герои фильма - и карикатуры!
– на бульварном).
Но и это еще не все. В самих тогдашних сатирических журналах... творятся чудеса! Интересующая нас ситуация в рисунках и фельетонах середины 20-х годов переплетается с мотивами "Стихов о советском паспорте" В.В.Маяковского 1929 года! Каким образом? Самое простейшее: герои рисунков, обращаясь к подругам, грубо шутят - хоть я и член общества "Друг детей", но иметь детей от тебя не намерен. Чтобы шутка дошла, добавляют: имею, мол, красную книжечку этого общества!