"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)
Шрифт:
И это, видимо, принципиально: "гексаграмма"-то - ненастоящая, камуфляжная, как и почти все в этих сценах. Потом выяснится: ситуация объяснения Людмилы с Сергеем повторяется у Рудольфа и Катерины (пусть и с еще более усилившейся противоположностью)... ни на каких не на "небесах", а на земле, здесь же, буквально: в этой же комнате! И происходит: гре-хо-па-де-ни-е; вплоть до участия... "дога", о чем уже говорилось, что уже было в самом начале "предсказано". Условно символический жест, который так смешно выглядит у героя телефильма, здесь реализуется в человеческих поступках, приобретая нешуточный смысл: кулаком - во Всевидящее око! Покушение на Божество...
Что
* * *
Смешно: изгоняют не Адама и Еву, а... двух девушек, двух "Ев". Причем "Чапа", конечно, остается в "раю". А последняя сцена в квартире перед "изгнанием"? Героиня приходит из гостей поздно, когда подруга уже... трудится в поте лица. И... "Где ты был, Адам?" - Это не Бог спрашивает, это - подруга. А в руках у подруги-то: пы-ле-сос. То есть: змей. Тот самый "рекламный агент" (яблок!), что воспевался в самом начале, в стихотворении Вознесенского, что сворачивался - "по параболе".
"Где ты был, Адам?" - название романа другого современного событиям фильма немецкого писателя, Г.Бёлля. Любопытно отметить, что эта фраза, и именно в качестве заглавия этого романа, исподволь обыгрывается также в фильме "Покровские ворота". Московские друзья Бёлля - супруги Раиса Орлова и Лев Копелев - явно подразумеваются в лице персонажей фильма, супругов Орловичей. Дело не в том, персонажи фильма - карикатура на двух почтенных литературоведов; дело в том, что в фильме обыгрывается, травестируется связанная с ними библейская (и реально-историческая: они содействовали И.Бродскому при его изгнании из страны, помогали ему устраиваться за рубежом) ситуация. В сцене визита Орловичей... тоже происходит изгнание. Вездесущая и неумолимая Маргарита Павловна - изгоняет из квартиры Людочку, возлюбленную своего бывшего супруга, Льва Евгеньевича Хоботова (фамилия, словно бы нарочно подходящая под пару... людмилиному пылесосу!).
И древний библейский змей вновь свивается кольцами, и вновь повторяется одно и то же... Одно и то же? Авторы фильма яростно спорят: а вот мы вам сделаем все по-другому! Мать родная (или... кто там?) не узнает! И действительно: мистерия "грехопадения" разыграна до смешного невпопад. Вот вам ваше "грехопадение"! У нас - никакого "грехопадения" не будет!
Архангел Михаил (вахтерша то есть) - до неправдоподобия добр. Он не впускать - он выпускать изгоняемых из рая не хочет! И, не зная как поступить... придумывает нелепую, совершенно идущую в разрез с пословицей о "проводах по уму" отговорку: "Кто с Чапой-то гулять будет?" "Горе Муму"! Как будто не знает он, кто обычно гуляет с собакой; кто гуляет "вечером, по холодку" по райскому саду... Как будто не знает, что "хозяева из Сочи приезжают; интеллигентные люди: телеграмму прислали". Вот только теперь действительно трудно понять: хозяева - чего?!
* * *
И...
А небеса в фильме - обнаруживаются теперь как-то повсюду. И могло ли быть иначе, раз уж и ад, ужас ада - может повсюду быть! Шумная свадьба Антонины - это, разумеется, "небеса". Прямо "Кана Галилейская", что ли! Сдвинутые столы - напоминают изображения Тайной Вечери, с длинным столом, за которым в ряд сидят все Апостолы; только в иконографической традиции изображение фронтальное, в фильме же - боковое. Неуместность, "цитатность" этих столов подчеркнута их протяженностью из комнаты в комнату: символический смысл превышает утилитарное назначение и не вмещается в обыденном помещении! Кажется, в этом случае (а подобное смелое воспроизведение иконографии встретится в фильме не раз) - фильм лукаво полемизирует с Тарковским, с его манерой почти буквального, так чтобы нельзя было не узнать, и поэтому - поверхностного перенесения живописи на экран!
Разумеется, в этом "раю" - есть свой "архангел": плотный милиционер, которого приглашают выпить, а он скромно отказывается. Он - в форме, не в "брачной одежде", а потому, согласно евангельским притчам, не имеет права сидеть за столом?.. И тут же - предостережение участникам "небесного" пира; небесного - поскольку пируют в присутствии Бога, пусть и на земле; евангельские притчи о пире - служат символом Царства Небесного.
"Что-то меня сегодня на солененькое потянуло", - произносит сияющая радостным торжеством Катерина классическую женскую фразу. И звучит в ней... Евангельское предостережение Апостолам: "Вы - соль земли. Если соль обуяет, то чем осолится?" Катерина и ходит все время под угрозой... буйства, бунта. Само имя - словно подталкивает ее, испытывает "на прочность" (Екатерина Измайлова у Лескова - "серийная убийца"; Катерина в "Грозе"; императрица Екатерина II, взбунтовавшаяся... против собственного супруга).
Мы можем уже уловить некий ритм движения фильма и предсказать поэтому его дальнейшие развитие. Если предыдущая последовательность символической его композиции такова: фальшивые небеса - настоящие небеса, - то следующая сцена возвратит нас... в настоящий ад: на завод.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Краткая повесть об антихристе