Москва слезам не верит
Шрифт:
Колесников встал. Министр жестом пригласил его за стол коллегии. Генерал, не торопясь, прошел к столу, сел, придвинул к себе микрофон:
– Мы обсуждали эту проблему. Нам выгоднее участвовать в реконструкции комбината, чем строить новое предприятие. Это взаимовыгодно – и для нас, и для вас. Я думаю, нам следует провести совместную коллегию наших министерств. Я говорил со своим министром. Он согласен. Думаю, мы договоримся.
Теперь все смотрели на Катерину. Продолжать уже не имело смысла.
– Спасибо, – поблагодарила
– Молодец, – прошептал мужчина, рядом с которым она села.
– До обеда осталось несколько минут, поэтому я объявляю перерыв. После обеда вернемся к вопросу о реконструкции комбината, – заключил министр.
Зал стал пустеть. Катерина видела, как министр и генерал вышли через дверь, которая вела в приемную министра.
К Катерине подошел Петров.
– Поздравляю. Ты выиграла!
– Еще неизвестно.
– Все известно. Пошли обедать.
Они спустились в министерскую столовую и встали в очередь. К Катерине подходили те, кто еще несколько минут назад готов был завалить ее.
– Вы замечательно выступили!
– Вы очень смело говорили!
– Поздравляю. Вы устроили замечательную заварушку!
Катерина почти никого не знала, пояснения давал Петров. И вдруг очередь затихла: в столовую вошла секретарь министра и обратилась к Катерине:
– Товарищ Тихомирова, вас просит зайти министр.
– У меня есть пятнадцать минут, чтобы успеть пообедать?
– Нет, министр вас ждет немедленно. – И, ни на кого не глядя, секретарша ушла.
– Что это может значить? – обеспокоено спросила Катерина Петрова.
– Не знаю… Не очень понятно. Учти, он умен и хитер, как бес. Если будет расспрашивать, меня лучше не упоминать.
– Хорошо, – пообещала Катерина, – не буду.
Не защитник, подумала Катерина, чем бы все ни кончилось, роман с Петровым на этом закончится точно.
Катерина вошла в приемную. Секретарь жестом пригласила следовать за ней. Катерина оказалась в пустом кабинете министра. Секретарь прошла через весь кабинет и постучала, как вначале показалось Катерине, в стенку, но это была дверь.
– Да, – послышалось в ответ.
И Катерина вошла в комнату отдыха министра, где все было как в нормальной квартире – диван, кресла, обеденный стол, журнальный столик, телевизор, видеомагнитофон, кассетник, портативный радиоприемник «Грюндиг».
Министр сидел за обеденным столом, накрытым на двоих.
– Садись, – пригласил министр. – Еще не обедала?
– Нет. Выдернули из очереди.
Буфетчица налила Катерине из супницы рыбной солянки. Из закусок была осетрина холодного и горячего копчения, красная икра, помидоры, соленые огурцы. Министр открыл бутылку коньяка «Греми», потянулся к рюмке, стоящей возле Катерины.
– Спасибо, – сказала Катерина. – Я не очень люблю коньяк.
– Вина? – предложил министр. – «Мукузани», «Кинзмараули»?
–
Буфетчица открыла холодильник:
– «Столичная», «Стрелецкая», «Лимонная», «Украинская с перцем»?
– «Столичной».
– Будь здорова, – поднял рюмку министр. Они выпили. – Ты свободна, – обратился он к буфетчице.
Катерина проголодалась, ела быстро и, только отставив пустую тарелку, заметила, что министр наблюдает за ней.
– Извините, очень проголодалась.
– Что обо мне говорят на комбинате? – поинтересовался министр. – Еще помнят?
– Еще бы!
– Почему еще бы?
К такому повороту Катерина была готова – накануне она переговорила почти со всеми (а их осталось немного), с кем работал министр. Катерина рассказала и о трудных, и о забавных ситуациях. Министр, посмеиваясь, слушал, рассказывал сам.
После обеда они пересели в кресла. Буфетчица принесла кофе.
– Если не любишь коньяк, может, к кофе ликер? – предложил министр.
– Попробовала бы, – согласилась Катерина.
Министр достал итальянский ликер «Амаретто», Катерина такого еще не пробовала. «Амаретто» ей понравился. Потом они закурили.
– А теперь правду, – вдруг произнес министр. – Эту комбинацию с военными ты просчитала сама или помог академик?
По-видимому, министр знал о ней если не все, то очень многое.
– Не я и не академик, – ответила Катерина. В этой комбинации было задействовано слишком много людей, и министр или уже знал об этом или узнает очень скоро. Катерина рассказала все как было: и про Киселеву, и про Никиту, и то, что ходила в министерство обороны к Колесникову.
– Красивая комбинация, – похвалил министр. – Считаешь, что за два года комбинат поднимешь?
– Подниму. Если поможете, конечно. Это же ваш комбинат. Вы его сделали. Его еще и вашим именем назовут, как автозавод имени Лихачева.
– Обычно называют после смерти, а тогда мне будет все равно.
– Дети, внуки будут гордиться.
– Ты сейчас куда? – спросил министр.
– На комбинат.
– Останься, – предложил министр. – Тебе будет интересно послушать решение коллегии по комбинату.
Катерина пребывала в замечательном настроении – то ли от выпитых водки и ликера, то ли от сознания, что она выиграла или почти выиграла. Конечно, директор на этом не успокоится. Но сейчас ей было хорошо и не хотелось думать, что и как будет дальше. Как будет, так и будет.
Решение коллегии зачитал заместитель министра. За допущенные промахи, за развал работы комбината, за неучастие в научно-технической революции в отрасли директор комбината освобождается от должности с дальнейшим трудоустройством. Исполняющей обязанности директора назначается главный технолог комбината Тихомирова Катерина Александровна.