Москва слезам не верит
Шрифт:
Катерина посмотрела на директора – его лицо было серо-бледным. Катерина испугалась: не дай бог, сердечный приступ…
Коллегия перешла к следующему вопросу.
Катерина прошла к лифтам, где уже скопилась очередь. Она встала у одного из них, директор, теперь уже бывший, у другого. Утром, выезжая с комбината на коллегию, он даже не предложил ей место в служебной машине, и она приехала на своих «Жигулях». Сейчас, идя к своей машине, она видела, как шофер распахнул перед бывшим директором дверцу «Волги». Шофера сменю, решила Катерина. Она приехала на комбинат, прошла в свой небольшой кабинет, и
– С победой! Предлагаю отметить сегодня в «Метрополе»!
– Спасибо. Я без сил. Я тебе перезвоню завтра.
К вечеру все уже знали о смене власти. На следующий день бывший директор не вышел на работу: гипертонический криз. Катерина начала руководить комбинатом из своего кабинета главного технолога. Через неделю бывший директор вывез личные вещи, и Катерина, заменив мебель, перебралась в его кабинет. С тех пор прошло три месяца.
…Она слушала Самсонова, который жаловался, что не хватает наладчиков, что надо ехать в Прагу и принимать установки на месте. Она вдруг подумала, что, окажись Самсонов чуть умнее, она уже была бы сейчас его женой. И, наверное, занималась бы обменом, соединяя две двухкомнатные квартиры в четырехкомнатную, и у нее не хватило бы времени на борьбу с директором.
– Я могу оформить командировку в Прагу? – спросил Самсонов.
– Нет, – отрезала Катерина. Она уже обдумала решение, как заменить Самсонова – у него хорошие руки, но сегодня этого мало.
– В Прагу поеду я, – заявила Катерина, – и Милькин. Кстати, как ты считаешь, он уже готов стать главным механиком?
– Не понял? – смутился Самсонов.
– Я думаю назначить главным механиком Милькина, – пояснила Катерина.
– А я?
– Ты можешь пойти к нему заместителем. Если хочешь, я помогу тебе найти работу в другом месте.
– Я сам найду.
– Наверное, это правильно, – согласилась Катерина. – Как говорят японцы, нельзя терять лицо.
– Решила мне отомстить? – не выдержал Самсонов.
– За что?
– Ну, за то, что я на тебе не женился.
– А разве ты этого хотел? – удивилась Катерина. – Я не заметила. Я провела с тобой несколько замечательных вечеров, но была бы плохой женой. Ты ведь счастлив с новой женой?
– Да, счастлив! – с вызовом ответил Самсонов.
– Я рада за тебя. Тебе хватит месяца, чтобы найти работу?
– Мне хватит недели.
– Ну и чудненько.
– Катерина, – усмехнулся Самсонов, – а ты не думаешь, что пройдет несколько лет, придет какой-нибудь юркий мальчишка и свалит тебя, как ты свалила директора. И скажет: устарела…
– Конечно, так и будет, – согласилась Катерина. – Только это будет по-другому. Как только я почувствую, что появился более толковый, более современный, я сама ему помогу занять свое место.
– Такого не бывает.
– Так должно быть. Кто-нибудь из нынешних инженеров займет мое место, а я уйду в министерство начальником главка или заместителем министра.
Когда Самсонов ушел, Катерина еще раз прокрутила весь их разговор. Не поторопилась ли? Может быть, и вправду хотела отомстить? Конечно хотела. Но если бы он был хорошим главным механиком, наверное, стерпела бы обиду. Никогда и ничего у нее не будет с мужчинами, которые работают на
Катерина посмотрела на часы. Пора выезжать. Петров будет ждать на Новом Арбате у перехода. Они отпраздновали тогда ее победу, потом Петров уехал в командировку, потом она завертелась, пропадая на комбинате с утра до ночи, потом Петров уехал в отпуск с семьей на юг. Он вернулся на несколько дней раньше – его вызвали в министерство. Катерина давно не видела Петрова, хотела этой встречи. Расслабиться хотя бы на несколько часов, посоветоваться… Она его даже стала называть «господин тайный советник». Он не обиделся:
– Это довольно высокая и престижная должность в табели о рангах. А как же мне тебя называть?
– Мог бы называть «Ваше величество», но тебе, как фавориту, разрешаю называть просто Катя, даже Катька.
Катерина вышла на несколько минут раньше, зная наперед, что эти минуты она потеряет, пока пройдет по коридорам. Кто-нибудь обязательно остановит, чтобы решить вопрос на ходу, кто-нибудь обязательно пристроится, обсуждая абсолютно дурацкое предложение. Главное для этого человека – не предложение, а возможность пройти рядом с директором, чтобы все видели, вот он идет с директором и решает важные проблемы.
Она села в «Жигули». По личным делам она никогда не пользовалась служебной машиной. Не потому, что была такой принципиальной, просто не хотела, чтобы о личных делах знал даже шофер, хотя понимала – секретарши и водители всегда знают больше, чем этого хотели бы их начальники.
Петров стоял у перехода, читал газету, попыхивая трубкой. Он недавно перешел на трубку, чтобы меньше курить. Поцеловал Катерину, сам сел за руль.
Петров отлично водил машину – все-таки двадцать лет за рулем. Катерина водила машину второй год, да еще плохо знала Москву.
– Правая подвеска, – мгновенно определил Петров. Катерина кивнула. – Обороты надо убавить, – продолжал Петров, – балансировку надо делать. Ведет влево.
– Может, баллон приспустил? – предположила Катерина.
– Нет, балансировать надо.
– На следующей неделе придется ехать на станцию технического обслуживания…
– Зачем? – удивился Петров. – У тебя же своя автобаза на комбинате. Пусть механики займутся.
– Не хочу попадать в зависимость. Да и разговоры пойдут, что использую служебное положение.
– Разговоры все равно пойдут, – заметил Петров. – Ты заменяй «Жигули» на «Волгу». С запчастями будет проще. Сколько у тебя «Волг» на комбинате?
– Три.
– Для них будут покупать запчасти и для твоей заодно.
– У меня еще денег нет на «Волгу».
– Одолжу.
– Куда мы едем? – Катерина увидела, что Петров свернул на набережную.
– Ко мне.
– К тебе не поеду, – заявила Катерина.
– Успокойся! Все продумано. Жена и дети прилетят через пять дней, сам им брал билеты. У нас с тобой впервые будет пять дней. Ты будешь уезжать от меня и приезжать ко мне. Мы будем вечерами гулять, – Петров повернул и оказался у многоэтажного здания, облицованного мраморной плиткой, такие дома в народе называли «сталинскими», их строили после войны, одновременно с высотными, и жила в них советская партийная элита.