Москва времен Чикаго
Шрифт:
Титовко? Возможно. К нему, видимо, тянутся все нити. Но у меня, кроме подозрений, на этого господина ничего нет. А эмоции ни один прокурор и судья мира к делу не подшивает.
С продажного мэра?
Стоп. А почему я назвал его продажным?»
И тут же моментально включился в действие его мысленный компьютер. В этом живом организме, напичканном самыми разнообразными сведениями о каждом, с кем следователь имел хотя бы единственный контакт, имелось все. Более того, в отличие от машины память и мозг прокручивали не только возможные варианты, но и такие, казалось бы, невероятные хитросплетения, которых в жизни быть не могло. Но именно поэтому они и были в реальности.
Вот и теперь мозг напряженно думал, а память ему подсказывала. Мелькали совсем забытые давние эпизоды, встречи, обрывки разговоров. А ключевым словом во всех этих воспоминаниях было одно: Петраков.
Стоп. Последнее. Подслушанный разговор на даче Джевеликяна.
«Но почему именно Петраков? — изумился Андрей. — Там его как раз и не было. Да и ни слова о мэре города не сказано. Вот! Именно! Упоминание о каком-то банке! Не московском!»
«Что может у них быть связано с банком? Грабеж? Вряд ли: выгоднее брать столичный банк, чего уж таким крутым мелочиться. Ну-ка, послушаем еще раз историческую запись!»
Андрей быстро достал из сейфа портативный диктофон и включил его на воспроизведение.
«Банк в областном центре нами подготовлен», — четко и внятно прозвучал голос Титовко.
— Вот! Подготовлен! — воскликнул следователь. — То есть ни о каком взломе и речи быть не может. Взломе? Так. Так. Взлом. Что-то я где-то об этом слышал. Ага, читал в секретном донесении, где коллеги из МВД предупреждали о возможности скорого применения и у нас попыток взлома компьютерной защиты банков. Ну и на хрена им это дело? Они и так награбили достаточно. А впрочем, — продолжил рассуждать вслух Усков, — почему бы и нет? Что можно украсть у граждан? А у государства! У Центрального банка, к примеру, можно взять триллионы. Разница ощутимая. Тогда слушаем дальше.
«Любая компьютерная сеть потенциально доступна для взлома. Так что и эта не является исключением».
— Ну я и дурак! — Андрей подскочил на стуле. — На такой материал практически не обратил внимания! Да это же Клондайк для настоящего сыщика!
Усков быстро, не особенно разбирая, попрятал дело и диктофон снова в сейф, закрыл его и направился к своему начальнику.
Плодом бессонных размышлений Булановой была совсем простая мысль: надо ехать к Мягди. Он, всеми брошенный и беззащитный, сидит сейчас где-нибудь в вонючей камере, а она здесь с жиру бесится!
И Джульетта, как натура решительная, сразу начала поступать именно так, как решила. Она быстро побросала в дорожную сумку самые необходимые вещи, взяла продуктов, чтобы накормить любимого в тюремной камере, и отправилась на железнодорожный вокзал, чтобы добраться на ближайшем поезде в столицу.
Ей повезло, и в Москву она добралась довольно быстро. Не составило большого труда отыскать и известный всей столице следственный изолятор. Но уже при первой попытке добиться свидания с Джевеликяном возникли проблемы. Ей сразу объяснили, что всякие контакты посторонних с арестованными, которые находятся под следствием, запрещены. Не помогло и журналистское удостоверение, которое настырная Джульетта попыталась предъявить стражу порядка.
«Да, это не баксы, — со вздохом подумала Джульетта, пряча редакционное удостоверение в сумочку. — Но с „зеленью“ у меня проблемы. Так что и предложить нечего».
— Но ведь кто-то может разрешить свидание с заключенным? — продолжала она допытываться у дежурного. — Начальник тюрьмы? Министр внутренних дел? Кто?!
Дежурный посмотрел на нее с сожалением:
— Эка хватила! Может, еще и Президента назовешь?
— Назову! У меня есть связи. Я могу выйти на помощника премьер-министра Титовко.
— Не знаю такого, — равнодушно зевнул дежурный. — Да и знал бы, не пустил: он нам не указ.
— А кто указ?
— Кто-кто! Следователь, понятно?
Джульетта вдруг радостно улыбнулась:
— Дура я дура! Как сразу не догадалась: конечно, Усков!
Она схватила свою сумочку, быстро достала оттуда записную книжку, нашла нужный телефон:
— Можно от вас ему позвонить?
— Нельзя: телефон служебный. Тут каждый день табунами ходят!
— Ну, пожалуйста!
— Не положено.
Джульетта резко отбросила деревянную перекладину, которая отделяла помещение дежурного от назойливых посетителей, и вихрем ворвалась в служебку. Затем бросилась на шею дежурному и дважды поцеловала его в щеку. Тот невольно дернулся в сторону, затем вытер помаду со своей щеки и сам пододвинул телефон назойливой и непредсказуемой посетительнице. Почел за благо таким способом быстрее от нее отделаться.
А она уже накручивала телефонный диск. Ей повезло и на этот раз: следователь был на работе.
— Андрей Трофимович, это я — Буланова. Звоню из тюрьмы. Да, куда вы засадили Мягди. Да я не обижаюсь. Помогите попасть к нему на свидание — говорят, что без вас не пустят. Дать трубку дежурному? С удовольствием!
Дежурный изолятора с опаской поглядел на даму, которая с поразительной быстротой решала свои проблемы. Он выслушал то, что ему сказал следователь, и согласился:
— Да разрешу я ей свидание, а то она меня самого затрахает!
Но Буланова пропустила мимо ушей такое оскорбительное поведение служащего изолятора. Ей было сейчас важнее иное: увидеть Мягди.
Ее провели в комнату для свиданий, в которой, к сожалению, заключенного можно было видеть лишь через прозрачный плексиглас. Но для нее сейчас главным был не физический контакт с человеком, который из ее постели попал прямо за решетку, а скорее моральный. Нужно было поддержать этого человека, ободрить, утешить его.
Однако когда Мягди ввели в комнату, она удивилась: ее друг вовсе не выглядел угнетенным или подавленным. Он был бодр, чисто выбрит и в хорошем настроении. Джульетте он обрадовался, даже улыбнулся. Или попытался изобразить улыбку, так как за долгие годы непрестанной борьбы за место в мире, который не знает жалости, отвык проявлять простые человеческие чувства.