Москва

Пригов Дмитрий Александрович

11 | 00940 Я еду фронтом золотым, Деревья – как цветы, Они над миром сеют дым, И сами словно дым. Сквозь них проглядывает даль, Как будто невзначай, Как спрятанная вглубь печаль. О чем она, печаль? Что им печали, золотым! Они ведь как цветы! Они над миром, словно дым, Неисцелимый дым.

ФАУСТ

11 | 00941 О, боже!

Тяжкий дух молвы И старость за окном – но это! Не преклонить усталой головы Ни к одному разверстому предмету! О, боже! Ты оставил их! Как тихо обнищали люди! А этот твой бесстыжий ученик, Что может он, когда не любит?! Он плачет на краю души, Моей души! До коей доли Дожил! О, боже, разреши Ему предстать в твоей юдоли. 11 | 00942 Над городом чужую чашу слез Какой-то ангел впопыхах пронес, И обронил одну и в наш предел, И ветер нес ее над сумерками дел, Над тишиною, где творился сад, Над крышами, над серостью оград, Над памятью, где каждый бывший – свой, Над городом, что прежде был Москвой, Но в лужах вдруг зашевелилась быль, Их перешагивали столбы, Перебегали тени и слова… Какая жизнь – она опять жива! Опять у слез единственный закон На каждый миг, на каждый взмах и сон!

ОФЕЛИЯ

I

11 | 00943 Как острым вызвана лучом От всей земной породы — Мой бог, о чем она, о чем?! Судьбой! – в ее-то годы И с книгой у окна… Они, Как два моих недуга, Восходят из своих глубин И смотрят друг на друга. Но я с ней связан не на час, Под коркой дней случайных, Как две былинки, два луча, В луче первоначальном.

II

11 | 00944 Прости, Офелия, прости! Здесь жизни нет двоим. О, как меня измучил стих Присутствием твоим. Я выбирал слова тесней, Все думал – это стих, И все касался как во сне То глаз, то губ твоих.

III

11 | 00945 Так воздух, поверху летя, То возгласом, то всхлипом клейким Вылепливает, как дитя, Воспоминания о флейте. Так дух мой, свергшись с высоты, Тебя охватывая разом, Спрессовывает все черты До неприступности алмаза. 11 | 00946 Старинная повесть весеннего дня, Из пропасти встали растенья и жилы — И малого имени не отнять! — Как с давешней жизни в слезах уложили. Все

та же поспешность ресниц у лица, И бабочек выпарх и прах торопливый, И хлопоты птичьи, и с крыльев пыльца Под пальцами, с тополя – пух тополиный. И это немыслимое житие Приходит и дышит над горсткою соли, Но вот подплывает и сердце мое, Едва различимое даже для боли. 11 | 00947 Арык засыпав листьями, Арык, арык. Высохший, как изглоданный. Арык, арык. Дворник с бородою полувыдранной Сгребает хлам. Сгибается, сгребает граблями Этот хлам. И поджигает, и поднимается Горький дым. Впивается и разъедает душу Горький дым. И солнце волосами пыльными Метет. И на зубах скрипит, и рассыпается, И опять метет.

ОСЕННИЙ САД

(цветы)

I

11 | 00948 Цветы вдыхают сырость. Дождь С утра просыпался из тучи. Выходишь в обмелевший сад и ждешь, Ждешь – не проглянет ли где случай. Но нет. Нет. Сепия теней Свисает с каждого предмета, И восковая слабость дней Уже не в силах скрыть предметы. Где извороты голых клумб — Знак, что слезой не откупиться, Что, как по битому стеклу, Вышагивать по этим листьям.

II

11 | 00949 Цветы поникшие стоят. От самой маленькой частицы Очистившиеся, чтоб в сад, В иную вечность просочиться. Чтобы сменяя строй и час, Взойти над сутью планетарной, Которую не видит глаз, Но чует сердце благодарно.

III

11 | 00950 Цветы склонились за порог, С судьбой в согласии негласном. Кто образумится: «Мой бог!» — О, тот уж в возрасте опасном. Того листы не пощадят И с ученической толпою Потащат в обмелевший сад К несохнущему водопою. И беспощадные стволы, Не справившись, мужи ли, дети ль, Их поведут на приступ мглы Путем неслыханных свидетельств. 11 | 00951 Я с тобою, изгнанник в быту! Над твоею прогорклою чашей Поклоняюсь и пью – это наше! Но вина-то, вина-то – и ту Называю своею и пью Из твоей неисполненной чаши. Этот возраст – он наш. Признаю. Он, как смерть, узнаваем с полслова, Он нас ждал, он не выпадет снова. Кровь и слезы, и бедность свою Называю своими и пью, И, да выпадет прежнее слово.