Мост через огненную реку
Шрифт:
– Вы сделаете меня первым министром. А еще… Бетти мне никто – полагаю, вам это известно. Но у меня есть и родная дочь, которую я люблю и которой горжусь. Она не так красива, как Элизабет, зато куда умнее, аристократка до мозга костей и будет великолепной королевой. И она – ваша невеста, Энтони! Если я буду первым министром, а моя дочь – королевой, меня это устроит…
– Почему я должен вам верить? – все так же не глядя на Монтазьена, спросил Бейсингем.
– Вы ведь военный, милорд. Я никогда не считал, что военные глупы, наоборот. Подумайте, просчитайте варианты, и вы поймете, что это наилучший
Бейсингем краем глаза посмотрел на Себастьяна. Брат короля лежал головой ни столе и, казалось, спал. Знать бы, сохранило зелье Леона свое действие, или оно испортилось за полтора года? И еще знать бы… Эх, был бы у него хрустальный шар, он бы сейчас перенесся в казармы, посмотрел – получается ли хоть что-то у Гровера с настоятелем. Или прав Монтазьен, и околдованные войска не пойдут против королевы?
– А если я откажусь? – поинтересовался Энтони. – Тогда вы дадите знак, и ваши люди пристрелят меня через смотровую щель? Или снова отправят в Тейн, в объятия капитана Шимони?
– Фу, как вы грубо о нас думаете, – поморщился Монтазьен. – Если откажетесь, вы будете нам не нужны, ни для чего. Арбалетчики охраняют меня, и пока на меня никто не нападает, стрелять не станут. Тем более во дворце, где ничего нельзя скрыть. Нет, милорд, если откажетесь, вас попросту предоставят собственной судьбе. Вас убьют военные, которых вы попытаетесь поднять, или найдет и прикончит кто-нибудь из мстителей-козликов, буде вам удастся пережить эту ночь.
Энтони ни на мгновение не сомневался, что Монтазьен врет, и что если он откажется, ему не выйти из дворца. Впрочем, ему в любом случае отсюда не выйти. Согласись он, и его все равно будут стеречь, как узника, но если у Гровера с настоятелем все получится, то завтра дворец возьмут штурмом и можно попытаться уцелеть. По крайней мере, будет шанс. Да, но с чего он взял, что его оставят во дворце? А если Монтазьен захочет немедленно отправиться обратно в Аркенайн? Надо выторговать отсрочку…
– От ночи уже ничего не осталось, – сказал Бейсингем, мельком взглянув на Себастьяна. Подействовало? Не подействовало? – Я не собираюсь принимать такие решения наспех, особенно когда с ног валюсь от усталости. Завтра, на свежую голову, я подумаю над вашими словами, и мы вернемся к этому разговору. Идемте спать, герцог…
– Спа-ать… Ид-демте с-спать! – снова послышался пьяный голос, и Себастьян зашевелился. Неужели средство потеряло действие? Брат короля поднялся, подошел к камину и принялся гасить свечи в бра: сначала в одном, потом во втором. – С-свет пог-гасить и с-спа-ать!
Перед тем как потушить последнюю свечу, Себастьян быстро оглянулся: взгляд у него был острый и совершенно трезвый. Неужели? Энтони едва удержался, чтобы не вскрикнуть. И едва огонек на стене погас, он швырнул на пол стоявший на столе подсвечник, наступил на все три свечи разом и схватил Монтазьена за горло.
– … Себастьян, – выдохнул Энтони в кромешную тьму, – быстро, веревку.
Через несколько секунд у него в руках очутился шнур – похоже, от звонка, которым вызывали слуг. Бейсингем мгновенно скрутил руки Монтазьена и встал, продолжая локтем прижимать шею герцога.
– Имейте в виду, – громко сказал он в темноту, – если вздумаете стрелять:
– Не будьте дураком, Бейсингем, – прохрипел Монтазьен. – Выходы из дворца перекрыты. Все, в том числе и потайные ходы.
– Ну что ж, значит, вашей дочери не повезло, – зло усмехнулся Энтони. – Она потеряет сегодня и отца, и жениха.
Он ощупью нашарил свою скатку и сунул ее в руки Себастьяну, а сам взял маршальский жезл и кинул взгляд на окно. Ночь была пасмурной, безлунной, тьма в саду кромешная. Продолжая держать Монтазьена, Бейсингем подошел к двери в сад, пинком открыт ее, и они вывалились наружу.
– За мной! – шепнул Себастьян и, схватив Энтони за руку, потащил его куда-то в глубь сада.
Брат короля почти бежал, хотя двигался абсолютно бесшумно. Бейсингем тоже изо всех сил старался не шуметь, лихорадочно соображая, куда они идут. Умнее всего было бы закрыться в каком-нибудь подвале и подождать завтрашнего дня. Завтра дворец возьмут… он хотел надеяться, что возьмут, хотя Гроверу без него будет куда труднее. Все-таки к Бейсингему в войсках относятся по-особому.
– Куда мы идем? – едва слышным шепотом спросил он Себастьяна.
– Забыл, поросенок? – хохотнул тот.
И тут Энтони вспомнил. Да, немудрено забыть, если этим путем они не пользовались лет двадцать пять – с тех пор, как принцы получили право выходить из дворца, когда им вздумается. Там, в дальнем углу сада, рос старый уродливый вяз. Его перекрученный ствол накренился в сторону сада, но одна ветвь подходила совсем близко к дворцовой ограде. Когда они были мальчишками, они часто выбирались из дворца этим путем. Ограда выходила в небольшой пустынный переулок, а неподалеку жил огородник, который за небольшую плату предоставлял беглецам свою лестницу, чтобы те могли вернуться обратно.
– Неужели там все по-прежнему? – прошептал Энтони.
– Два дня назад было в порядке, – так же тихо ответил Себастьян. – Я видел. Я иногда проверяю нашу лесенку – вдруг придется ею воспользоваться? Вот только Монтазьена мы туда не затащим.
– Да черта нам в Монтазьене! – нетерпеливо воскликнул Энтони. – По ту сторону стены он нам не нужен.
Герцог покорно перебирал ногами, даже не пытаясь вырваться – должно быть, совсем оцепенел от страха. Себастьян легко взобрался на дерево, Энтони передал ему свою скатку и жезл – и тут, когда он весь тянулся вверх, приподнявшись на цыпочках… Монтазьен ударил, как мог – локтем с разворота, не сильно, зато прямо под ложечку. Пока Бейсингем стоял, хватая ртом воздух и созерцая разноцветные круги перед глазами, его пленник кинулся в кусты, и через несколько секунд, уже на порядочном отдалении, послышался его крик: «Сюда!»
– Тони! Что с тобой? – звал сверху Себастьян.
– Помоги! – выдохнул Энтони и, ухватившись за протянутую руку, кое-как взобрался на дерево. Они одновременно спрыгнули за ограду и метнулись в ближайший переулок. Бейсингем, задыхаясь, привалился к стене, яростно растирая место удара, словно это могло помочь. Себастьян обхватил его и потащил, не давая упасть. Они свернули раз, еще раз, нырнули в какой-то тесный проход и затаились. Энтони прислушался: все было тихо.
– Надеюсь, собак у них нет, – прямо в ухо ему шепнул Себастьян. – Куда теперь?