Мост самоубийц
Шрифт:
«Вот почему люди нанимают дизайнеров», – подумала я. Надо будет и мне обновить свою квартиру. Позже, когда дело будет окончено.
– Квартира – произведение искусства, – сказала я. Саша провела меня дальше, и я увидела, что гостиная плавно перетекает в небольшую светлую кухню.
– Все здесь – Полиных рук дело. Она обожала это место. Знаешь, папа купил квартиру сразу, как только осмотрел ее в первый раз. Он всегда говорил, что она просто создана для Поли.
– Вас это не задевало? – не удержалась я.
– Ничуть. Я не люблю такие открытые пространства, студии и прочие архитектурные изыски. Мне по душе классика, – девушка даже слегка рассмеялась, – чтобы каждая комната была за своей дверью, а ванна располагалась не в бывшей комнате для слуг, а там, где ее задумал архитектор.
– Понимаю. – В душе я была согласна с Сашей. Но квартира Полины все равно вызывала у меня искренний восторг.
– Это жилье художника. Им Поля и была. Что вы хотите осмотреть?
Вопрос почти застал меня врасплох. Я поймала себя на мысли, что нахожусь в этом доме скорее на экскурсии, а не на работе. Пора было вспомнить о своих профессиональных обязанностях. Я натянула перчатки и осмотрелась вокруг.
Аккуратная комната, все убрано. Нет ни грязной посуды, ни скомканного белья, ни валяющихся бумаг или книг.
– Тут после смерти Полины кто-то убрался? – спросила я.
– Нет. Полиция все осмотрела, следователь велел ничего не трогать пока.
– Но дверь не опечатана, а значит, расследование окончено, – заметила я.
– Говорю же, они заключили, что это самоубийство. Что им еще тут делать?
Я прошла по всей квартире и заглянула в спальню – единственную комнату, куда вела отдельная дверь. Спальня оказалась совсем маленькой. Тут едва поместилась кровать и небольшой прикроватный столик. Все было прибрано, как в гостинице.
– Поля шутила, что тут раньше была каморка для хранения шляп. Но ей нравилось спать в маленькой комнате.
– Саша, твоя сестра всегда была такой чистюлей? Я имею в виду, что в квартире идеальный порядок.
– Ну, – Саша замялась, – Полина, конечно, не любила беспорядок. Но какого-то особого фанатизма я за ней не замечала.
Мысленно я вздохнула, но вслух ничего не сказала. Идеальный порядок мог говорить о том, что человек готовился к уходу из жизни и не хотел оставлять после себя неприбранный дом.
– Придется полазить по шкафам, – предупредила я. Саша согласно кивнула.
В гостиной у окна стоял огромный письменный стол. За ним хозяйка не только работала на ноутбуке, но и рисовала. Я просмотрела бегло стопку бумаг в лотке – это были наброски, эскизы и несколько договоров. В большом органайзере карандаши и маркеры расставлены строго по цвету. Обсессивно-компульсивное расстройство или простая причуда аккуратистки?
Из трех ящиков стола два занимали папки с проектами, а один был почти пуст. В нем лежали пухлая общая тетрадь и несколько отточенных карандашей. Я вытащила тетрадь и пролистала ее. На каждой странице были подклеены чеки. Очевидно, Полина вела подробный учет своих расходов. Последняя заполненная страница была датирована сентябрем. Я прочитала чеки и сфотографировала их на телефон.
– Вы можете взять тетрадь, если вам нужно, – предложила Саша, глядя, как я пальцами увеличиваю картинку на экране. Я покачала головой:
– Если впоследствии окажется, что это улика, она должна быть здесь.
– А это улика?
– Никогда не угадаешь, что в конечном счете окажется важным. Ты знаешь пароль от ноутбука?
Саша открыла крышку устройства.
– Он наверняка без пароля. Насколько я помню, она его не устанавливала.
– Почему?
– Жила одна и не любила лишней возни… ой…
Экран мигал, требуя ввода пароля.
– Странно. Я точно помню, как она говорила: «Мне нечего скрывать. Зачем устанавливать пароль?» – удивилась Саша.
– Возможно, появилось что-то, что она хотела скрыть.
– Что же делать? Думаешь, там что-то важное?
Я пожала плечами:
– Возможно. Но надо узнать наверняка. Какой у нее может быть пароль?
– Понятия не имею.
– Подумай. – Я села за стол и подтянула к себе ноутбук Полины. – Ты же знала ее лучше всех.
– В этом я уже не уверена. – В голосе Саши послышалась легкая обида. Я уцепилась за эти слова.
– Что ты имеешь в виду?
– От меня у нее никогда не было секретов. А в этой квартире в основном бывала только я. Значит, она хотела что-то скрыть от меня.
– Не обязательно. Если смерть твоей сестры не была случайной, пароль может означать, что у нее были секреты от кого-то еще.
– И ее могли убить из-за этого секрета?
– Все может быть. Сконцентрируйся на пароле. Она нигде его не записывала?
– Нет. Во всяком случае, я о таком не знаю. – Саша взяла второй стул с пухлой бледно-розовой подушкой, придвинула его к столу и села рядом со мной.
– Интересно, – пробормотала я.
Саша вопросительно на меня посмотрела. Я объяснила:
– Когда человек хочет добровольно уйти из жизни, он к этому событию как-то готовится. Оставляет родным объяснение, если у него хорошие отношения с семьей. Закрывает долги. И оставляет пароли от аккаунтов. В последнее время все самоубийцы, с которыми мне приходилось иметь дело, поступали именно так. Но у нас ни записки, ни объяснения, ни открытого доступа.
– Я знала, что она не покончила с собой! – воскликнула Саша.
– Не спеши. Иногда дело в обычной забывчивости или депрессии. Это просто факты в копилку твоей теории.
– Как же найти пароль?
– Какой пароль у тебя? – спросила я. Саша от неожиданности даже приоткрыла рот, блеснув влажным рядом идеальных зубов.
– А причем тут я?
– Ну, ответь.
– У меня – телефонный номер родительской квартиры. Я всегда его использую. Знаю, что пароли везде должны быть разными, но…
– Но в твоей жизни столько служб требуют заводить пароли, что каждый раз генерировать новые просто нереально, – кивнула я. – Но дело не в этом. Твой пароль – это что-то личное, так? Мало кто берет эти вещи с потолка. Скорее всего, у Полины пароль на ноутбуке тоже связан с чем-то дорогим ей. Каким-то важным воспоминанием или важной вещью. Подумай, что бы это могло быть?