Мост
Шрифт:
Он снова услышал голос Касс, но не обернулся.
— Я имею в виду, как ты можешь винить меня за это? — она помолчала, словно ожидая ответа. Когда он не дал ей ничего, она недоверчиво фыркнула. — То есть, ты ведь это видел, верно? Это было как… самоубийство. Она хотела уйти, здоровяк. Ты же сам видел. Она хотела уйти. Ты не можешь винить меня за это.
Ревик не поднял глаз.
Он только потом понял её слова.
Он стоял на коленях, но не знал, как и когда это
Он продолжал стоять на коленях, глядя на лицо Элли, пока руки не коснулись его со всех сторон, мягко потянув за собой. Пальцы и ладони, затем руки обхватили его сзади, отрывая от неё, отделяя её от его рук.
У Ревика не было сил бороться с ними.
Он не мог сделать ничего, кроме как напрячься. Его руки и ноги ощущались слабыми. Он уже чувствовал, что лишь частично связан с Землёй, со своим телом, может быть, с гравитацией.
Он позволил им оттащить себя назад, и тут Балидор оказался на полу рядом с ней — Ревик даже не заметил, как тот вошёл в комнату. Лидер Адипана осторожно поддержал тело Элли, опуская её полностью на пол. Ревик увидел там Юми и Джорага. Он видел, как глаза Балидора затуманились, когда он нежно убрал волосы Элли с её лица.
Увидев это, Ревик стал яростно извиваться в державших его руках, и внезапно он не мог вынести, чтобы кто-то из других прикасался к ней, даже сейчас.
— Не надо… боги… оставьте её в покое, — он с трудом дышал. — Оставьте её в покое… пожалуйста.
Он знал, что слова всё ещё слетают с его губ, но не мог сказать, насколько громко, и слышал ли их кто-нибудь, кроме него.
Он не знал, имеет ли смысл то, что он говорит.
Большинство его слов, возможно, были просто её именем, но он слышал и другие вещи, от себя и от людей, стоящих вокруг него. Он услышал, как Джон плачет. Он услышал голоса Ниилы и Юми. Там был Врег. Джакс, Холо, Викрам, Чинья, Иллег… все они были там.
Он слышал голос Тензи, но не мог понять ни его слов, ни даже языка. Всё вокруг него, даже его собственные слова, вещи, исходящие из его рта, казались полностью отключёнными от его разума, от той части его, которая наблюдала, как Балидор положил пальцы на её горло, нащупывая пульс.
Юми сделала то же самое с запястьем Элли с другой стороны, и слёзы размыли тёмную татуировку, покрывавшую половину её овального лица.
Он не мог понять слов Балидора, когда тот заговорил. Ему не нужно было их понимать. Он почувствовал перемену. Он почувствовал, как она уходит.
Он почувствовал, как она ушла.
Касс была права. Что бы ни сделала Элли, это было намеренным.
Может, и не самоубийство, но чертовски близко.
Он до сих пор чувствовал эти серебряные нити, искрящиеся в дальних частях его света.
Он всё ещё помнил эту вспышку белого света, когда его жена наконец-то показалась ему, ничего не скрывая.
Она удержала его от связи с Дренгами.
Она не хотела брать его с собой; она сделала его сторонним наблюдателем.
Она не подпускала его к этому холодному свету, к конструкции, к Тени, Касс и Териану, даже когда сама вошла во всё это… и ради чего?
Чтобы оставить его, может быть. Чтобы положить конец страданиям и боли.
Или, что более вероятно, попытаться убить Касс и Фиграна и потерпеть неудачу, совсем как Ревик пытался убить Менлима в Южной Америке и потерпел неудачу. Может быть, она просто устала находиться здесь, увидела более быстрый и эффективный выход, чем позволяли вайры.
Ни одна из этих вещей не походила на его жену, но, возможно, он знал её не так хорошо, как думал. Может быть, она не так уж сильно отличалась от него, в конце концов.
Но он не знал, чего хотела Элли, что она задумала.
Он не знал, почему она сохранила ему жизнь, если знала, что он всё равно умрёт.
Ревик ничего не мог понять. Он даже не хотел это понимать.
В какой-то момент между этими мгновениями экран потемнел. Ревик не знал, то ли это сделали Балидор, Гаренше, Викрам и остальная техническая команда, отрезав сигнал Касс и Териана извне, то ли Касс и Териан просто прекратили всё, как только получили желаемое. Он даже не знал наверняка, понимали ли Касс и Териан, что Элли мертва.
Всё это больше не имело для него значения.
Ничто, кроме его мёртвой жены на полу, не имело значения.
Ничто, кроме ребёнка, которого он видел на мониторе, не имело значения.
Когда он подумал о своей дочери, об этом крошечном тельце и личике, о светлых раскосых глазах, которые так походили на глаза его жены, в его сознании вспыхнула маленькая искорка.
Как только это случилось, он обнаружил, что понимает, как закончится эта история.
Это будет гонка.
Он сделает последний рывок к финишной черте. Он должен найти их, добраться до них, убить их и забрать своего ребёнка до того, как смерть Элли убьёт его. Он знал, сколько времени займёт его собственная смерть. Он точно знал, сколько времени прошло с того момента, когда он в последний раз был отрезан от её света, когда её свет был отрезан от него за Барьером.
Он точно знал, сколько времени у него осталось до того, как боль станет невыносимой.
Он точно знал, сколько пройдёт времени, прежде чем он больше не сможет ясно мыслить.
Он точно знал, сколько времени пройдёт, прежде чем он начнёт терять контроль над своим светом. Он даже знал, сколько времени пройдёт, прежде чем он не сможет нацелить телекинез.
Но он не станет ждать так долго. Он не станет дожидаться всего этого.
Он уедет сегодня же вечером.
Глава 34
Прощайтесь
Ревик держал пистолет, повелевая своей руке замереть неподвижно.
Ему не совсем удалось прекратить дрожь, поэтому он снова стиснул зубы, возможно, чтобы компенсировать это.
Это не имеет значения, сказал он себе.
Он оглядел полку с боеприпасами, мельком вспомнив, как в последний раз стоял перед такой же полкой вместе с Элли, когда они готовились ограбить банк. Она всё время прикасалась к нему. Он помнил это отчётливее всего остального; она, бл*дь, не переставала прикасаться к нему, прижиматься к нему, притягивать его своим светом.