Мост
Шрифт:
Не было б только помехи от строптивой Угахви, и — неизвестно — как сама Уксинэ? Не заартачилась бы. Надо до возвращения Назара окрутить молодых. Главное, чтоб ничего не пронюхал Хаяр, не послал за Назаром.
К удивлению Мурзабая, Угахви сама взялась устроить это дельце:
— Пусть засылает сватов. Все надо по обычаю. Не сам же ты пойдешь к Смолякову! Не бойся, огласки не будет, все устрою через Тимука. А он, сам знаешь, дружит с Емельяном и умеет держать язык за зубами.
Мурзабай был тронут: впервые Угахви пошла вместе с ним против сына. Невдомек ему было, что сама она задумала бунт против планов мужа насчет старшей дочери. В этом заговоре участвовали Тимук и сама Кулинэ, которая в последнее время перестала заглядываться на Тражука.
В двух домах Чулзирмы начали готовиться к малой свадьбе (большую, с недельным гуляньем, решено отложить до осени). Смоляков заверил Тимука, что до венца не будет никакой огласки. Труднее всех было сдерживаться жениху. Болтливый по натуре Санька прикусил язык, понимая, что может все потерять из-за неосторожного слова. Впрочем, за ним присматривал отец, никуда не отпускал его, а когда сам уходил из дома, для верности сажал под замок. В то время как жених томился взаперти, невеста сидела в добровольном заточении. Она проявила покорность воле родителей, рассудив, что лучше Санька, чем Чее Митти. Уксинэ не спешила замуж: еще бы пожила с родителями. Но такова уж девичья доля. Растят родители дочку, балуют ее, а придет время — торопятся сбыть с рук.
Уксинэ порылась в сундучке с приданым, нашла собственноручно вышитый платочек. Простые, бесхитростные слова: «Кого люблю, тому дарю». Теперь горько улыбнулась, рассматривая свою работу. Для кого вышивала? Кого же она любит или любила? Никого. И есть ли она, эта любовь, о которой столько пишут в книгах? Да о ней не только в книгах пишут, и в песнях поют — чувашских, русских.
Девушка в задумчивости поглаживала рукой вышитый платочек. Ну за кого, за кого она вышла бы по собственному выбору? Откуда-то всплыл неясный облик. Ах, это Леонид, бывший друг брата. За него пошла бы, да не сватает он. Городскую найдет. Но вот возник другой… Бог мой, да это же Тражук, дед Тражук, жених Кулинэ, — усмехнулась невеселая невеста. А ведь он какое-то письмо писал ей в прошлом году: Кидери с издевкой над Тражуком говорила об этом. И Уксинэ тогда легкомысленно посмеялась. А Кидери обрадовалась. Она сама любила Тражука. Да ни к чему оказалась эта любовь, стала женой Ехима.
И опять Уксинэ стало и горько и смешно: вспомнила про новогоднее гадание на снегу. И Кидери не вышла в богатый дом, и она еще жива, да и замуж собралась… Вошла сестра, и Уксинэ испуганно скомкала платочек, сунула его в карман.
Мирской Тимук по поручению хозяина поехал в Камышлу за Тражуком. На тайной свадьбе должен присутствовать и он, как будущий член семьи. Даже умные люди, когда они одержимы навязчивой идеей, глупеют. Два умных человека — молодой и старый — не поняли друг друга. Тражук был уверен, что хозяин хочет выдать за него Уксинэ, Мурзабаю же казалось, что Тражук с радостью войдет в дом мужем его старшей дочери. А то, что жена будет старше мужа, отца не смущало. Обычно так и бывает в деревне. Молодые люди из бедных не смотрят в зубы невесте, когда идут к богатым в примаки.
Мирской Тимук приехал на этот раз не один, привез с собой мужика, который останется с волами, а Тражуку велел собираться.
Чудно. Не узнать Тимука: добрый, разговорчивый. По пути к дому рассказал о карателях, порке, набате, об уходе многих мужиков в лес, о Назаре. Подчеркнул, что вместе с фронтовиками ушли в лес и все друзья Тражука — чулзирминские и сухореченские. Удивило Тражука, что Тимук расхваливал на все лады ревкомовцев: и Салдака-Мишши, и Николая Радаева. Упомянул даже Илюшу Чугунова.
— Сдается мне, что и Симун там. И хозяин наш так думает, — добавил Тимук.
Тражук был поражен удивительной осведомленностью Тимука. Вот те нелюдим! Все знает. Не догадывается только, почему Тражук терпеливо ждет осени, почему у Тражука екнуло сердце при известии, что Мурзабай позвал его по какому-то важному семейному делу. Но, оказывается, Мирской знал и это. Тимук помолчал, искоса наблюдая за Тражуком, потом спросил, как бы между прочим:
— А скажи, Тражук, хозяин не обещал взять к себе… зятем?
— Обещал, а что? — Тражук еле сдержал радость.
— Я так и думал, — продолжал Тимук скрипучим голосом. — Вот такие они, богачи. Обманом заставляют работать на себя. Выходит, два жениха мы с тобой для вековушки Кулинэ.
— А Уксинэ? — в отчаянье простонал Тражук, выдав Тимуку заветную думку.
— Эгэ! — присвистнул Тимук. — Губа-то у тебя не дура. Об Уксинэ забудь. Говорю тебе, обманывает нас обоих Мурзабай. Уксинэ теперь за хвост не поймаешь. Замуж ее выдаем, за Саньку. На свадьбу тебя позвал хозяин. Своим тебя считает, будущим зятем. Понял теперь? — посмотрел краешком глаза на возможного соперника. «Скис, молодчик. Нет, не думает он про Кулинэ. А все же надо выпроводить его из деревни. Чем черт не шутит. Бесхарактерный. А Мурзабай не выкинет из головы эту блажь, может уговорить парня».
Остаток пути проехали молча. Старый холостяк ликовал, молодой в душе оплакивал свою несчастную долю.
17
Только вчера вечером Тражук вернулся из Камышлы, а нынче солнце еще не перевалило за полдень, а он уже мчался на урхамахе Мурзабая навстречу своей судьбе. В жизни самого робкого человека наступает время, когда самому надо решать… Тражук, проехав Ключевку, натянул поводья и задержался на развилке дорог. Направо — в город, налево — в Вязовку.
Вчера вечером в разговоре с Олей было решено, что Тражук должен отправиться в Вязовку, разыскать через учителя Ятросова своих друзей. Он и матери сказал, что уйдет на заработки в Ягаль или Вязовку, но случилось непредвиденное. Рано утром позвали его в дом хозяина. Тражуку предстояло еще раз взглянуть на свое уходящее счастье. В горнице собралась семья Мурзабая, из посторонних — только Тимук и Тражук. После общей молитвы перед образами невесту повезут прямо в церковь, куда жених приедет отдельно со своими родителями.
Бледная Уксинэ в белом подвенечном платье стоит рядом с Кулинэ. Тражук сравнивает сестер: похожи и не похожи они! У Кулинэ губы тонкие, рот большой. Яркая звезда, что всегда горела во лбу Уксинэ, озаряя припухлые румяные губы, нынче погасла. Лишь слабое пламя свечи освещает ее грустное лицо. Но и теперь она желанна и прекрасна. А Мурзабай? Сегодня он прямо и всерьез сказал, что быть Тражуку хозяином в этом доме. Нет уж, увольте! Пусть хозяйничает тут Тимук.
Тражук стоял позади всех, у порога. Хозяин, крестясь, шептал слова молитвы. К воротам подскакал запыленный всадник. Мимо окна к двору прошел какой-то незнакомец. Мурзабай оглянулся на Тимука и показал глазами, поди, мол, узнай, что за человек. Тимук вышел и тут же через окно поманил рукой хозяина. Тут же вызвали и хозяйку. Кулинэ выбежала вслед за матерью. В горнице остались только Уксинэ и Тражук.