Мотылек
Шрифт:
пришла в позднее время.
– Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
В темноте Рон видел только блестящие серьги да чувствовал ее
горячее дыхание. Мадам Роси наклонилась, поцеловала его в лоб, погладила,
отчего он еще больше разволновался, приподнялся на кровати, сел,
продолжая молчать.
– Я же к тебе пришла, Роня, ты видишь? Что же ты молчишь? Обними
меня, если хочешь… Ты можешь делать со мной все, что пожелаешь…
Но выудить из перепуганного парня хоть слово было делом почти
безнадежным. Тогда мадам Роси начала щекотать его.
– Бабушка Дороти
ты, как несмышленый мальчик. Что с тобой? Ты на кого-то обижен, на отца
обижен? Скажи. Твое молчание меня пугает. Ты целовал девочек?
– Да,– еле слышно прошептал он.
– Виолетту.
–Виолетту? – спросила мадам Роси, – Какое чудесное имя! Ты ее, наверно,
любишь?
– Конечно.
–И целовал, и обнимал? Знаешь, что один поцелуй может изменить
судьбу?
– Нет.
– А хочешь понять женщину? Хочешь стать настоящим мужчиной?-
спросила мадам Роси и прильнула к нему.
Рон лежал, боясь пошевелиться. Ему было и страшно, и любопытно
одновременно, он с интересом ожидал, какое же будет продолжение. Мадам Роси прилегла на кровать, продолжала теребить, щекотать, гладить его. Скудный свет из окна еле освещал лицо мадам Роси, но по горячему дыханию, по мягким прелестям, которыми она старалась теснее прижаться, он мысленно дорисовывал ее, запомнившуюся днем, и уже, казалось ему, втайне для себя начинал сознавать в сладостной полудреме неожиданно нахлынувшее, где-то внутри возникшее, загоревшееся теплое возбуждение. В ответ на необычные, никогда не испытанные ласки, от ее полусонной сладости в голосе, нежности пухлых губ он немел, его тело наполнялось чем-то обнаженно-радостным, он дрожал, горел, понимая, что больше не в силах сдерживать любовный напор мадам Роси.
И удивление, и счастье неожиданной встречи так сразили его, опрокинув все мечты о тех далеких, оставленных в Айленде , днях.
Он уже почти забыл отдаленную любовь к Виолетте, ее туманный образ-видение затмился в дрожащей тишине ночи, уступив место реальному наслаждению, жарким поцелуям, таким желанным, долгожданным,
счастливым и радостным.
– Я заласкаю тебя, милый,– сказала мадам Роси.
И одно слово «милый» перевернуло в нем все, сразило, ошеломило его. Так нежно с ним никто и никогда не обращался.
– Греческие ласки сведут с ума любого,– с гордостью сообщила мадам Роси, продолжая пускать в ход все новые и новые приемы.
«Может, это и есть самая настоящая любовь, к которой я готовился,
о какой мечтал, какую ждал, и вот она внезапно, негаданно пришла, спасла от одиночества», – думал Рон,отдавая себя полностью в распоряжение опыту мадам Роси.
Ночь заканчивалась, за окном зажигался день, а ему хотелось, чтобы она продолжалась, длилась мучительная нежность, виделся этот ласкающий блеск глаз.
Рон уже не хотел расставаться.
– Будем прощаться, милый,– сказала она, поцеловала в губы и вышла.
V
Днем Рон старался не встречаться с мадам Роси, даже не подглядывал за тем, как она кормит ребенка. Однако нежная и добрая мадам Роси захватила его воображение. Он не знал, как ему быть, как вести себя в присутствии ее и бабушки Дороти. Что надо сделать, чтобы их тайна не была раскрыта? Он пошел на занятия, слушал преподавателя, а мысли его были в маленькой комнате, где то самое и случилось. Рон ждал вечера и не мог
дождаться. Возбуждение достигло предела, когда настала ночь. Что будет дальше?.. Будет ли снова дивная ночь или то было только видение, неожиданное и ласковое начало его взрослой жизни?
Ночь прошла, а мадам Роси не появилась. Не пришла она и на следующую ночь, хотя он видел, как она пеленала, кормила ребенка. Рон несколько раз демонстративно прошел мимо ее комнаты, но она не обратила внимания на его шаги.
Только через неделю мадам Роси снова заглянула к нему. Рону захотелось показать свое безразличие. Но не такая мадам Роси, чтобы обращать внимание на показные капризы. Она растормошила, защекотала его, затем впилась губами в его губы, долго не отрывалась. Он чувствовал, что от внезапного блаженства, казалось, улетал куда-то, потом возвращался…
Мадам Роси разделась, нырнула к нему под одеяло. Несколько мгновений лежала лицом вверх, о чем-то думала, затем обняла, сказала:
– Ты сегодня станешь мужчиной. Я обещаю.
И она прижалась к нему, начала гладить кудри, пылающие щеки,
ласкать, нежить, целовать, впиваться губами в его губы, водить язычком
по самым чувствительным местам.
– Смелее, Роня! Тебе пора приниматься за мужскую работу. Ты же
чувствуешь, как я желаю слиться с тобой?
Она взяла его руку, провела по своей груди, прижала к животу, потом
чуть ниже.
– Целуй меня, Роня! Целуй и ласкай, как только можешь!
Сердце его пульсировало, он лихорадочно дрожал, но ничего не предпринимал. Страх овладел им. Мадам Роси устроилась на спине, повторяла, чтобы он делал с ней то, что должны делать мужчины, когда остаются наедине с женщинами. Мадам Роси так открыто предлагала себя впервые, ею овладело желание отдаться искренне. Она приободряла его,
внушая ему, что он сильный, смелый, способный стать настоящим мужчиной; она подыскивала такие слова, которых Рон ранее не слышал, даже не мог предполагать, что они существуют. Что может быть блаженно-томительнее? Мадам Роси была опытна в любовных делах, знала секреты обольщения, могла усладить, разжечь любого мужчину. Только с неопытным юношей ничего не получалось. Они провели в крепких объятиях более часа. Тогда мадам Роси начала обучать неопытного юнца:
–Ты должен, Роня, знать, что половые отношения в том виде, в каком совершает их большинство, ничем не отличаются от позорного спаривания. Но мы же люди! Для чего тебе даны язык, руки? Пускай их в ход!
Ты должен сначала подготовить женщину для близости. Ласками и только ласками! Подготовка нужна и занимает больше времени, чем сама близость. Понял? Чтобы расположить к себе женщину, надо быть утонченным ухажером. Психика женщин нежнее, они эмоциональнее, в корне отличаются от мужчин. Женщина больше получает удовлетворения от общения с мужчиной на чувственном уровне. Сначала должна наступить духовная близость. Но многие мужчины терзают женщин, пытаясь добиться взаимности, но не добиваются и совершают насилие над тонкой психикой женщин. Тебе, Роня, снятся эротические сны?