Мой бывший муж
Шрифт:
– Мы в расчете, Вадим Полонский, – и мои права с ключами на пол бросила. – Ненавижу тебя, – выплюнула и исчезла, словно и не было ее.
Меня отпустило, но я не побежал за ней. Только улыбнулся, предчувствуя игру. Удовольствие, которое получу, загоняя норовистую кобылку. Моей будет. Я точно решил, а я не сдаюсь и не проигрываю!
Наше время
Я даже за яйца взялся, очень уж яркое воспоминание! Катя всегда была удивительной, уникальной просто. Я в нее с первого взгляда влюбился, только понял не сразу. Покорял ее, завоевывал, пытался купить, затем подавить, чего только не делал, чтобы взглянула ласково. Но все проще оказалось: ее просто любить нужно было, искренне и открыто, и я полюбил. Я и сейчас люблю. Нам нужно было остыть и подумать, чего мы хотим. Что ценно по-настоящему, а что пустое. Я хочу Мальвину свою: в душу, сердце и постель. Готов обнулить наш брак и заново начать. Катя согласиться со мной. Она любит меня, чувствую это. Я всегда ее хорошо чувствовал. У нас двадцать девятого, через неделю, судебное заседание, там и поговорим. Решим окончательно.
– Марат Рудольфович, добрый вечер, – я набрал нашего адвоката. – Вы знаете, зачем я звоню.
– Уверяю, Вадим Александрович, что наша встреча с Катериной – не сговор за вашей спиной, – с явственно чувствовавшейся улыбкой, произнес он. – Она интересовалась юридической стороной управления своим трастовым счетом.
– А зачем он ей сейчас? – вслух подумал я.
Лантратов в общих чертах обрисовал ситуацию, и я заинтересовался. Вот, значит, как. Жена моя бизнесом заняться решила. Вот уж натура независимая!
– Марат Рудольфович, а вышлете мне бизнес-план на почту, – попросил я, добавив: – Кате не говорите только.
Я просто взгляну, проверю, что не ерунда. Может, советом помогу. Через десять минут я увлеченно просматривал документы и, признаться, был удивлен. Я всегда знал, что Катя не просто красивая женщина, а бриллиант, но она еще и умница. Интересная идея и оформлена очень толково. Не идеально, но вполне себе. План жизнеспособен и рентабелен. Миллионершей, конечно, не станет, но если дальше развивать бизнес…
Я принялся дальше изучать бизнес-план: иногда правки вносил, цифры исправлял, исходные данные, смущавшие меня. Я хотел, чтобы все получилось и одобрение на использование денег с трастового счета дам. Пусть развивает свое детище! Ника уже большая, Катя ей хорошую базу дала, теперь можно и по сторонам посмотреть, чтобы себя реализовать. Я только за!
– Да, – ответил на звонок, не глядя.
– Вадим, ты где?! Я жду тебя уже полчаса! – возмущалась Вика.
Черт, забыл совсем. У нас же ужин с ее родителями.
– Извини, заработался. Скоро буду, – сказал ей, а думал о жене. Соскучился я. Сильно.
Глава 11
Катя
Я получила доступ к трастовому счету! Марат Рудольфович в два дня решил вопрос, и его финансисты дельные правки в бизнес-план внесли. Чувствовалось, что оценили стартап профессиональным трезвым взглядом, никаких розовых очков не оставили. Но я готова пахать, чтобы цели добиться!
Я уже присмотрела помещение под кафе-пекарню на Ильинке с вместительным складом и небольшим производственным цехом, с ориентировалась по ценам (аренда сумасшедшая, конечно, но проходимость бешеная) и нашла поставщиков. Сейчас появились реальные деньги на реализацию, и я кинулась в бой, закатав рукава. Для открытия первой пекарни хотя бы к августу нужно тяжелый путь пройти, и я готова. Тем более меня так поглотили заботы, что вообще не думала о предстоящем бракоразводном слушание вплоть до последнего дня.
В гардеробной я задумчиво перебирала наряды, не позволяя себе расклеиться. Ника дома.
– Мам, – она появилась в дверях и была очень серьезной. – А куда ты собираешься?
Тихо и медленно выдохнув, я обернулась: улыбнулась, постаралась даже, чтобы улыбка моя до глаз дошла.
Когда мы с Вадимом стали папой и мамой, то какое-то время искали свой родительский путь: довериться бабушкам и дедушкам, или выработать свою стратегию воспитания? Мы пошли по второму пути, и сразу же обговорили три момента: первое, мы никогда при ребенке не оспариваем мнения друг друга. Второе, никогда не ссоримся при дочери. Третье, мы не врем Нике. Никогда. Даже в пять лет, когда она с точки зрения физиологии узнала, откуда дети берутся…
– Мам, а правда, что дети из писи вылезают?
Я чуть кофе не поперхнулась. Что?!
– А кто тебе сказал?
– Мальчик из садика. Саша, – очень откровенно произнесла Ника. – Он сказал, что я из письки вылезла. Правда, мам? А я писями не измазалась? – и в глазах такое непонимание!
Ну, Саша, мальчик из группы! Я аккуратно поставила чашечку с турецким кофе на стол, поднялась, обдумывая ответ, потом очень уверенно произнесла. Правду, между прочим.
– Вероника, ты появилась из животика.
– Ну как же, Саша ведь сказал…
– Смотри, – я задрала майку и приспустила шорты, – видишь тонкую белую полоску?
– Ага! – Ника была в той стадии развития, когда очень интересуются физиологией.
– Мне сделали надрез и вытащили тебя. Может этот Саша и родился из письки, – я перешла на их язык, – но ты родилась из животика!
Тогда я легко нашлась с ответом, сейчас сложнее…
– Вероничка, – я присела на пуфик, – мы же с папой больше не живем вместе и сегодня поедем оформить это…
– Вы все-таки разведетесь, да?
Я сглотнула, увидев, что ее глаза слезами наполнились, и через мгновение она разрыдалась в голос. Это первые слезы с момента нашего с Вадимом расставания.
– Малышка моя, – я обняла ее, к себе прижала, и тоже заплакала.
– Я думала, вы помиритесь! – всхлипывала она. Елена Ивановна прибежала на крик, за голову схватилась, но я кивнула, чтобы не беспокоилась и просто оставила нас.
– Ника, – я отстранила ее, чтобы поговорить откровенно и видеть глаза в этот момент, – мы с папой действительно разводимся. Так уж вышло. Но ты в этом не виновата, – покачала головой я. – Я люблю тебя. Больше всего на свете люблю. И папа любит. И всегда будет любить.
– А если он жениться на тете какой-нибудь, мачехе! – и еще пуще разрыдалась.
– Поверь, папа не даст тебя в обиду никакой мачехе. Если у него кто-то появится…
– Или у тебя, – очень рационально заметила Ника.