Мой бывший муж
Шрифт:
Я лениво на кровать присела, скучающе взглянула на блестящий от влаги торс и полотенце, ненадежно бедра прикрывавшее. Острое чувство дежавю пронзило, на десять лет назад отбросило, когда девчонкой неумелой в руки его опытные попала.
После первой близости мы буквально вросли друг в друга. Словно болт в резьбу закрутился. Недопонимания, страхи и предубеждения развеялись на рассвете, когда глаза открыла после бурной ночи. Вадим сразу вручил мне ключи от своей квартиры на Тверской, а я легко приняла их. Я приезжала к нему после пар, а он утром отвозил меня в университет. Родители хмурились на несвойственное моему характеру легкомыслие: я практически сожительствовала с мужчиной, которого до того терпеть не могла! Удивительные метаморфозы! И, кажется, никто не ожидал, что наши бурные взаимоотношения перерастут в крепкий союз. Не вечный, да, но долгий по нынешним меркам.
Я как сейчас помнила, как приехала к Вадиму после занятий, что-то приготовила, ждала его, и мой мужчина спешил ко мне. Я конспекты пыталась штудировать, когда Вадим вот так же вышел в одном полотенце. Ко мне приблизился, возбужденный, готовый. Я была неопытной девчонкой, но мне нравилось, что он мог дать моему телу. Учиться у меня всегда получалось, науку страсти я тоже познавала с наслаждением.
Тогда я в первый раз взяла в рот член, и мне понравилось. Ходить на курсы и удивлять виртуозным захватом по самую мошонку – я оставила профессионалам, которым больше нечем брать. Мне нравилась естественность в сексе, порой пошлая и стыдливая, интимная и порочная, не всегда идеальная, но только так рождается настоящая близость. Удовольствие, которое можно получить только полностью раскрывшись и доверившись партнеру.
– Ты покраснела, Мальвина, – грубовато сказал Вадим и сбросил полотенце. Стыдливостью он не страдал. – Снова хочешь, чтобы тебя трахнули?
А вот сейчас мы из крепкой пары превратились в двух разведенных собак, кусающих друг друга по поводу и без. А я-то думала, что мы перешагнули через этот неприятный этап отношений бывших.
– Не беспокойся, без тебя обойдусь.
– Есть кто-то на примете? – сухо поинтересовался, штаны застегивая.
– Вадим, если тебе жизненно необходимо отчета просить – женись на своей подруге юности глубокой! – телефон снова завибрировал. Достал! – Да ответь уже! – не выдержала я. – Извелась вся Викуся твоя!
Вадим вытащил мобильный из кармана, ткнул в дисплей и медленно к уху поднес, взгляда злого от моего лица не отрывая:
– Да, все нормально. Отвез, – после не продолжительного молчания улыбнулся мстительно и произнес: – Вик, а выходи за меня замуж, м?
Я не сдержалась, глаза на лоб полезли все-таки: схватила подушку и швырнула. Просто потому что идиот! Он легко отбил удар и вызов сбросил. Уж не знаю, что ему ответили, но поступок настолько тупой и ребяческий, что бесил дико!
– Ты… ты… – я даже не знала, какой эпитет ему больше подходит: дебил или покрепче!
Вадим неспешно подошел ко мне, угрожающе тяжело руки на плечи положил и склонился прямо к лицу:
– Сука ты, Катя.
– Мудак ты, Вадим.
Он рывком вздернул меня и буквально укусил в губы. Я ответила не менее агрессивно. Это не поцелуй – это кровавый бой.
– Пошел вон! – оттолкнула, вытирая его кровь с губ.
– С удовольствием, – холодно ответил Вадим, касаясь пальцем крохотной ранки. – Завтра с утра за Никой приеду, – бросил и ушел.
Я на кровать упала, не веря, что все это с нами происходит. Переболели же вроде. Плохой день и ночь больная…
Глава 24
Вадим
Утром у меня пригорало уже не так сильно, как ночью. Потому что из квартиры выбежал быком бешеным. Секса Катерина Алексеевна хочет! Чтобы оттрахали ее! А я под руку попался! Ебаный вибратор на ножках! Вредная характерная сучка! Мальвина, мать ее! Зараза. Я по рулю ударил в сердцах. Нет, крыло меня также.
Я допускал, что у нее кто-то появится. Много раз в голове прокручивал эту мысль, и даже думал, что смирился, принял это как данность. Катя – свободная женщина и имеет право. Я-то сам не жил праведником ни после развода, ни после ухода из дома. Мудаком и козлом жил, тоску свою еблей заглушал. Фееричный факт, лишавший меня всех козырей разом. Уж не мне претензии предъявлять. Но как представлю свою Мальвину под другим мужиком… Кроет. Пиздец как кроет. Она же моя. Всегда моей была.
Кате девятнадцать было, когда добиваться (домогаться, сражаться, завоевывать) ее начал. Строптивая Мальвина не просто мне досталась, а когда досталась… М-мм, до сих пор помню, как сладко было. Я настолько горел ею! Влюбленный, безумно влюбленный. Когда раздел ее в первый раз, тело юное и прекрасное увидел, отзывчивость ее и нетерпеливость, искреннюю, не отточенную годами бездумного секса. О, это был праздник химии, физики, эмоций! Мы соединили тела, но Катя уже была во мне: в голове, душе, сердце. Неопытная, но от природы чувственная, ведомая женским чутьем, сладкая и терпкая, даже в сексе характерная. Кончаем оба, или не кончает никто. Моя тихая гавань, мой дом, моя семья, в которой всегда немножко шел бой…
И вот ее, Мальвину мою, касаться какой-то левый хрен будет?! Ему все это богатство?! Охуенно, что уж. И ведь будет. Я Катерину Мальвиновну знаю. Если она решила, то не свернет.
Я заехал в подземный паркинг, шумно выдохнул, от ярости избавляясь, и вышел из машины. Мы к моим с Никой поедем. У меня к матери разговор.
Постучал в дверь, и морду сделал самым кирпичным кирпичом. Катя открыла через минуту. Вся такая высокомерно недоступная, с вздернутой тонкой бровью, в мягком бледно-голубом шерстяном платье с открытыми плечами и гетрами в тон, еще и с помпонами. Красивая, глаз не оторвать, но я кремень. Я ей не член, приделанный к мужчине, даже если думает иначе.
– Я за Никой.
– Она собирается.
Катя не впускала меня, а я не просился в дом. Так и стояли. Она вздохнула демонстративно и отошла. Ну, раз просите, Катерина Алексеевна.
– Папа, привет! – Вероника выскочила ко мне в не полностью натянуть джинсах. – Я уже. Почти.
– Не торопись. Мы пока с мамой кофе попьем, – и на Катю тяжело посмотрел.
– Никакого больше кофе, Полонский.
– Кофе напои, пожалуйста, а трахаться не охота сейчас.
Она вспыхнула и рот открыла: если бы дочка отсутствовала, то мне бы уже сказали адрес, куда сходить – ровно на хер. Но поскольку Ника здесь, то можно продолжать подначивать Мальвину.
– Даже если просить будешь, не дам. Я тебе не игрушка для секса.
Катя руки сложила и меня оценивающе осмотрела:
– Лучше вибратор возьму: он молча дело делает, есть не просит и осечек у него не бывает.
– У меня тоже не бывает, – сухо заметил я.
Катя усмехнулась двусмысленно и кофе на стол поставила. Черт, а я ведь кофеинозависимым стал и даже не заметил. Нервная жизнь у меня.
– Сахара или яда?
– Только если ты укусишь за самое сокровенное, коброчка моя.