Мой эльф из легенд. Спасти любовью
Шрифт:
«Агент, где ты?»
Колени обмякли, суставы превратились в пластилин.
«Воспользуйся своим даром».
Мысль была подобна вспышке молнии в небе. Увидев в руках мятежника пистолет, я растерялась и совсем забыла о том, что способна себя защитить, тоже обладаю своего рода оружием.
Прислушиваясь к шороху листьев под ногами приближающегося повстанца, я разворачивала свою магию.
«Ты спокоен. Ты вял, — мысленно внушала я ему. — Твои веки тяжелеют, глаза закрываются. Ты хочешь спать. Чувствуешь себя усталым. Женщина рядом совсем тебе не интересна».
Шаги становились громче, но ленивее. Я чувствовала, как злость в груди повстанца затихает, сменяется безразличием.
«Вот так, вот так, ты просто хочешь уйти. Опусти пистолет, он тебе не нужен».
В какой-то момент я поверила в то, что смогу справиться с угрозой самостоятельно. Но стоило подумать об этом, и меня захлестнули чужие эмоции, как чашу наполнили до краев. Ненависть. Вспышка ослепительной ярости.
— Не лезь в мою голову, сука! — раздалось прямо за спиной, совсем близко.
И левый бок обожгло болью.
Нож! Это был нож! Меня пырнули ножом!
— Это чтобы ты не рыпалась и не копалась в моей башке, — прорычал на ухо повстанец, перехватив меня за талию.
Кровь! Боги, как много крови!
Почти теряя сознание от боли, я попыталась зажать рану — остановить кровотечение.
Это почка? Он ударил в почку? Внутренние органы задеты? Как понять?
— Отпусти ее! — прогремел в тишине знакомый голос.
Прижав холодное дуло пистолета к моему виску, мятежник резко развернулся, и сквозь пелену слез я разглядела Эль-Охтарона, стоящего на краю открытого люка.
Нашел меня! Пришел спасти. Но слишком поздно.
Горячая жидкость толчками била в ладонь, прижатую к боку.
— Отпусти ее, — повторил Агент, переводя взгляд с пистолета у моей головы на темное, расползающееся по комбинезону пятно. Я чувствовала, как кровь хлещет между пальцами, и готовилась удариться в панику.
Я умру? Сегодня? Сегодня я умру? Как же так?..
— Назад, урод! — заорал повстанец рядом с ухом. Ствол пистолета еще больнее вдавился в висок.
За спиной Агента зияла дыра открытого люка — вход в бункер, поэтому отступить, как приказывал мятежник, Эль-Охтарон не мог. Ему было просто некуда. Он стоял на месте, не двигался, только крепко-крепко сжимал челюсти.
— Не подходи, иначе я ее убью!
— Звук выстрела тебя выдаст, — спокойно произнес Агент. Со стороны он казался равнодушным, как обычно собранным, но его внешняя холодность не ввела меня в заблуждение. Даже не используя свой дар, я ощущала его ярость, его испуг.
Лицо Агента бледным пятном выделялось в темноте. Под кожей на лбу вздулись вены. Невозмутимость Эль-Охтарона была игрой на публику. Маской, которую он надел, чтобы мятежник не начал паниковать и совершать глупости.
— Выдаст? — нервно засмеялся повстанец. — Они и так скоро будут здесь, твои дружки, шавки Совета.
— Отпусти заложника, и я помогу тебе выбраться. Смотри, я кладу оружие. — И он на самом деле медленно, без резких движений положил меч на землю и оттолкнул от себя носком ботинка. — Видишь, я безоружен. У меня в руках ничего нет.
— Брехня! В твоем костюмчике небось полно потайных карманов, а в них целый арсенал ножичков на любой вкус. Потряси тебя — зазвенишь, как новогодняя елка.
— Мне раздеться? — вскинул бровь Агент и поднял ладони в жесте капитуляции. Взгляд снова метнулся к моему раненому боку, и ноздри эльфа раздулись от скрытой ярости.
— Она истекает кровью. Ей нужна помощь. Оставь ее в покое, и я добуду тебе джет. Слышишь? Солдаты уже рядом. Скоро они будут здесь. Времени почти не осталось.
— Я тебе не верю. Заложник — моя гарантия. Как только я ее отпущу…
— Тем, кто сюда идет, плевать на заложников. Это называется сопутствующий ущерб.
— Но тебе же не плевать. Тебе на нее не плевать.
Агент чуть подался вперед — один незаметный, скользящий шаг в нашу сторону, шорох сухих листьев под ногами.
— Она моя женщина.
Женщина? Несмотря на марево боли, растекающейся от раны в боку, я зацепилась за это слово.
Она моя женщина.
Агент не сказал: «Она мой куратор». Он сказал: «Моя женщина».
Я должна была это обдумать. Должна, но не сейчас. В данный конкретный момент я чувствовала, что теряю контроль над собственным телом. Ноги вдруг сделались мягкими, как желе, а все остальное — тяжелым, неподъемным. Лес, деревья, бледный овал лица Эль-Охтарона начали расплываться, словно я смотрела на мир сквозь стекла запотевших очков. Похоже, от потери крови я готовилась упасть в обморок.
— Стой ровно, — зашипел в ухо мятежник.
— Не… не могу.
Язык заплетался. Тело стремительно наливалось тяжестью. Меня встряхнули, грубо, неловко, пытаясь удержать в вертикальном положении, и пистолетный ствол соскользнул с моего виска. Всего на секунду — всего на один-единственный миг! — повстанец отвел оружие от моей головы, чтобы перехватить меня, обмякающую, удобнее. Но Агенту хватило этого короткого мгновения.
Он метнулся в нашу сторону. Как молния. Как тень. Вот эльф стоял у края люка, ведущего в бункер, а вот он уже тут, рядом с мятежником, — ломает руку, держащую пистолет. Легко. Будто сухую ветку.
Грянул выстрел. Бандит закричал от боли. Падая, я успела заметить движение пули, пронесшейся в жалком сантиметре от моих глаз. Как же близко она прошла! Еще немного и…
Запахло порохом.
Последнее, что я увидела, теряя сознание: Эль-Охтарон сжимает голову моего обидчика между широкими ладонями и резко поворачивает ее на сто восемьдесят градусов. В лесной тишине раздается хруст ломающихся шейных позвонков и слышится приглушенное рычание:
— Никто! Никто не смеет угрожать моему куратору!