Мой эльф из легенд. Спасти любовью
Шрифт:
От досады я заскрежетала зубами. Черт! Черт! Проклятие!
— Мне надо к Мелинде.
— Не надо.
Ученый потянулся ко мне, будто предложив опереться на его руку, но это оказалось уловкой. В следующую секунду у основания шеи болезненно кольнуло. И лицо Хосса, а вместе с ним и коридор, и двери лифта начали расплываться.
*
Очнувшись, я увидела привычные белые стены больничного блока и синие шторы, отделяющие мою кровать от других коек в палате. Однако нашлось в окружающей обстановке и кое-что новое: пластиковый стул у постели
— Хосс сказал, что ты хотела со мной поговорить?
Тварь. При виде бывшей подруги в груди поднималась волна жгучей ненависти. Вот бы высказать Мелинде все, что я о ней думаю, да не то у меня положение, чтобы проявлять характер. Агент в криокапсуле, и только эта гадюка-интриганка способна вытащить его оттуда. Значит, надо держать эмоции при себе.
— Почему моего подопечного погрузили в стазис? — спросила я, садясь на кровати.
Мелинда потерла лоб, словно взяла паузу, чтобы подумать над ответом.
Наконец она сказала:
— Согласно инструкции, в отсутствие куратора Агента замораживают. Как только сможешь вернуться к своим обязанностям, его выведут из криосна.
— Я могу уже сейчас.
Гадюка Мелинда скептически приподняла бровь, разглядывая мою белую больничную сорочку.
— Не думаю. Хосс сказал, что на восстановление уйдет неделя.
Неделя… Семь дней. И все это время Агент, как спящая красавица, будет лежать в своем ледяном гробу.
— Но ведь мое выздоровление можно ускорить, — я подалась ближе к Мелинде, и шов под бинтами отозвался болью. — Специальные технологии. Или маги-целители. На базе должны быть маги-целители. Я знаю.
Глаза напротив хитро прищурились, сверкнув холодной сталью. Мелинда наклонилась ко мне и прошептала на ухо, чтобы камеры, которыми была напичкана палата, не записали наш разговор:
— Беспокоишься за своего ручного киборга? Не стоит. Ничего с ним не случится. Полежит, отдохнет, не путаясь под ногами. Теперь, когда ты пациентка Хосса, у тебя появился повод и время, чтобы с ним сблизиться. Мужчины любят женщин в беде. Хосс, кстати, явно тебе благоволит. Сам вызвался тебя лечить, хотя это вовсе не его обязанность. У нашего гения есть медицинское образование, но сюда его позвали не в качестве врача.
Каждое слово Мелинды подбрасывало дров в топку моей ярости. Эта дрянь предлагает мне заигрывать с доктором во время перевязки и утренних осмотров? Соблазнять его, лежа под капельницей? Очаровательно. И эту змею я долгие годы считала подругой?
Материнским жестом Мелинда заправила мне прядь волос за ухо и продолжила:
— Достань информацию с компьютера Хосса, и тогда я верну тебе твоего отмороженного зайчика.
Сука!
Я открыла рот, не в силах сдержать возмущения, но глаза Мелинды сощурились еще больше, и она торопливо зашептала мне в ухо:
— Скажи спасибо, что за мониторами камер и на прослушке сидит мой человек. Очень многое из того, что ты себе позволяешь в отношении Агента, Совету не понравилось бы.
Я резко закрыла рот и втянула воздух.
— Ты считаешь меня дрянью? Напрасно. Я помогаю тебе и Агенту. Постоянно прикрываю вас. Чищу записи с камер. Лгу в отчетах. Совет доверяет мне, но ты только представь, как я рискую, скрывая истинное положение вещей.
Что… что она сказала? Услышанное не укладывалось в голове. Мелинда прикрывала нас перед начальством? После истории с ядом сложно было поверить в то, что она способна на благородные поступки. Помогая нам, Мелинда явно преследовала свои цели.
— В чем твой интерес?
— Мой интерес?
— Выгода? Какая твоя выгода? Почему ты это делаешь?
— Спасаю вас раз за разом? Не хочу, чтобы тебе стерли память, а твоего ушастого зайку окончательно превратили в робота.
— Но ты не выведешь его из стазиса, пока я…
— Он будет мешать.
Черт!
От всей этой ситуации хотелось завыть.
Агента не разморозят до тех пор, пока Мелинда не получит обратно флешку с нужной ей информацией.
Я прикрыла глаза, чувствуя себя слишком уставшей, загнанной в угол. Продолжать разговор не было сил, да и Мелинда сказала все, что собиралась.
— Отдыхай.
Пластик скрипнул, когда бывшая подруга поднялась со стула. Я услышала шорох удаляющихся шагов, шипение разъехавшихся дверных створок. И вот меня окутала тишина. Больничное безмолвие, полное приглушенных звуков. Гудели медицинские приборы. Где-то за шторами тикали часы.
Я закусила губу, чтобы не закричать.
Под бинтами пульсировала болью зашитая рана. По венам вместе с кровью бежал яд замедленного действия. Я ощущала себя разбитой, едва живой, и в таком состоянии должна была соблазнять мужчину, к которому не испытывала никаких чувств.
Тем временем несколькими этажами ниже, в лаборатории, мерз запертый в металлическом саркофаге Агент. И только от меня зависело, как скоро он оттуда выберется.
*
Изначальный план разбился вдребезги. Пришлось его скорректировать. Без Эль-Охтарона я была вынуждена плясать под дудку Мелинды, но понимала: получив желаемое, шантажист, как правило, не останавливается — наоборот, его требования начинают расти в геометрической прогрессии. Гадюка капитанша могла до бесконечности подбрасывать мне задание за заданием, держа перед моим носом ампулу с антидотом, как сладкую морковку.
Ну уж нет! Не для того я выжила в плену, чтобы стать чьей-то марионеткой.
Итак, в больничной сорочке, с катетером и трубкой капельницы в руке я принялась соблазнять своего лечащего врача, словно героиня дешевой мыльной оперы. В зеркало я не смотрелась и могла только догадываться, как выгляжу после нескольких дней, проведенных в реанимации. Вряд ли вид у меня был привлекательный, но Хосс улыбался, охотно поддерживал любую беседу, а спустя какое-то время я обнаружила, что продолжительность утренних и вечерних обходов увеличилась, а кроме того, к ним прибавились пред-и послеобеденные осмотры.