Мой истинный враг
Шрифт:
– Так почему ты не в колледже?
– У меня нет занятий по понедельникам. Я встречаюсь с другом в полдень, но это не твое дело.
Она фальшивенько улыбается Мэтту. Он думает, что знает всех ее друзей, и, говоря о них, Ребекка всегда называет их по именам. Этот загадочный друг какой-то слишком… загадочный.
Он как раз собирается спросить, почему Ребекка готовит для него какао, если так его ненавидит, но она сама отвечает на его вопрос, тыкая ложкой в сторону кастрюли:
– Кстати, это не для тебя, а для Тары, так что губу не раскатывай. Ты себе сам приготовишь.
Мэтт хмыкает, но не спорит.
Плохой,
А еще он думает, что шпион из него херовый, потому что дистанцию удается сохранять довольно маленькую, но, так как Ребекка еще не остановила машину и не облила его потоком ругательств с головы до ног, вероятно, его план работает.
Она проезжает еще четыре квартала в сторону частных домов, а потом останавливается у одного из них. Мэтт тормозит на противоположной стороне дороги и смотрит, как девушка выходит из машины и упирается ногой в дверцу, ожидая кого-то.
Мэтту не нужно читать фамилию владельцев на почтовом ящике, он и без того знает, что здесь живут Кэмпбелы. Тревога забирается под кожу и противно скребет там, создавая зуд. Это не к добру.
Кэмпбелы – самая древняя семья охотников в Кломонде. Их клану не меньше лет, чем стае Мэтта, и последние двадцать из них между этими двумя семьями заключено перемирие. Но перемирие – это не взаимная любовь и совместные пикники на природе. Кэмпбелы все еще презирают оборотней, Сэлмоны все еще опасаются охотников. А после случая с Ником Кэмпбелом, попытавшимся поджечь их дом, ниточка доверия, которую создавали годами, натянулась до предела и застыла в таком состоянии. Кэмпбелы часто уезжают из города, кочуют по стране, уничтожая дикарей и омег, потерявших контроль раз и навсегда. Но они возвращаются спустя годы. Всегда возвращаются.
Мэтт пытается предположить, что именно связывает Ребекку с семьей охотников, поэтому не сразу замечает, как из дома выбегает молодой черноволосый парень и буквально подхватывает Ребекку на руки. Та крепко обнимает его за плечи, смеется в ответ на заразительную улыбку, а когда ее ставят на ноги – отвечает на совсем не дружеский поцелуй.
Мартин отстраняется спустя минуту и тяжело дышит. Вкус его губ все еще горит на губах, когда он смотрит куда-то Ребекке за спину и говорит:
– Все, он уехал.
Ребекка оборачивается и кивает, открывая дверцу машины.
– Прости за это.
– Ничего. Пусть лучше он думает, что ты спишь с парнем своей лучшей подруги, чем догадается о том, что я учу тебя охоте на оборотней по понедельникам.
Ребекка согласно кивает и заводит мотор.
Глава 9
Ребекка не появляется дома до вечера. Мама готовит ужин на кухне, отец помогает ей, попутно обсуждая свои проблемы по работе, Филип, Мэтт и Эстер сидят в гостиной.
По телевизору идет какое-то тупое шоу про моделей, которое Эстер смотрит, попутно переписываясь
Мэтт прекрасно понимает, что совершит ошибку, когда задаст вопрос, что вертится у него на языке, но он все равно спрашивает, привлекая внимание сестры и брата:
– У Ребекки есть парень?
Филип прекращает хрустеть попкорном, а Эстер печатать. При этом младшая сестра так красноречиво закатывает глаза, словно она чертовски устала от всего этого, хотя, учитывая, что она вечно пропадает где-то или висит в телефоне – когда бы она успела?
– Зачем тебе? – Филип отставляет тарелку в сторону.
– Любопытно, – отвечает Мэтт и утыкается глазами в экран. Две девчонки из шоу устраивают настоящие бои без правил непонятно из-за чего, и это выглядело бы смешно и, возможно, возбуждающе, если бы Мэтту было не насрать.
– Ей нравился Дилан Рейкен раньше, – говорит Эстер, все еще не глядя на него. У них отношения не то что не складываются – их просто нет. С тех пор как Мэтт вернулся, Эстер делает вид, что ничего не происходит, когда, на деле, происходит многое. Она злится, и он чувствует аромат ее злости, который примешивается к запаху подростковой обиды и тоски. Мэтту не слишком хорошо от этого, и, хоть все его мысли и заняты другим сейчас, он очень хочет вернуть свою Эстер, потому что ему больно быть рядом с ней, но не иметь возможности контактировать.
– Откуда ты знаешь?
Эстер поднимает на него глаза. Мэтт видит себя в ее лице в этот момент – она очень красноречиво поднимает брови.
– Просто знаю.
Филип хихикает, что никогда не предвещает ничего хорошего.
– Ты знаешь, потому что сама к нему подкатывала, а он тебя отшил. Ребекке повезло больше – они с Диланом теперь вроде как приятели.
Мэтт удивленно моргает.
– Что такого в этом Дилане?
– О… Ты его просто не видел. Сошел с обложки, самомнение до небес. Он редко появляется в городе, у него там всякие показы, встречи, мероприятия. Короче говоря, парень не нашего класса. Но подкаты Эстер были смешными. Как будто тринадцатилетка пришла просить автограф у Леди Гаги.
– Пошел к черту!
Эстер кидает в Филипа подушкой, и тот в ответ скалит зубы, смешно дрыгая ногами. Тридцать лет, а все как ребенок.
Эстер уходит, проворчав что-то о том, как сильно она ненавидит свою семью. Она так и не смотрит на Мэтта, поэтому ему становится нехорошо.
Филип хохочет над ней еще около минуты, а потом, видимо, уловив настроение брата, подсаживается к нему поближе. Их плечи соприкасаются.
– Дай ей время.
– А у меня есть выход?
Ароматы со стороны кухни становятся более яркими, пахнет перцем, фасолью и мясом, приготовленным так, как любит отец – без крови, но с достаточным количеством сока. Мэтт понимает, что не голоден.
– Слушай, – Филип кладет ладонь ему на макушку. Он не привык к ласке – много лет он жил в Лондоне и не видел его или маму, он забыл, что значит обнимать друг друга по утрам и засыпать под фильм, уткнувшись носом в плечо. Он забыл, как правильно показывать привязанность, и что делать, когда кому-то из стаи плохо. Филип пытается напомнить ему, и спасибо ему за это. – Эстер злится, и это хорошо. Лучше, чем если бы она не чувствовала вообще ничего. Ты был ее кумиром, Мэтт, она любила тебя, да ей мир так не нужен был, как ты. А потом ты просто уехал.