Мой любимый компас
Шрифт:
Вскакиваю с дивана и молча выхожу из комнаты.
— Я с тобой еще не закончил, дрянь! — бушует Бруно и бежит за мной.
Не обращаю на него никакого внимания. Сую ноги в ботинки и хватаю куртку.
— Куда ты уходишь? К нему?
Бруно хватает меня за руку и замахивается. Головы в сторону не отвожу, да и не защищаюсь. Он замирает на мгновение, а потом сжимает руку в кулак и выставляет указательный палец, тряся им перед моим носом:
— Так и знай: уйдешь — можешь не возвращаться.
Слезы обиды застилают
Очень надеюсь, что он не отыграется на маме за мой побег. Решаю ей позвонить позже. Хватаю рюкзак и выбегаю в темноту.
Глава 25
Тут понимаю, что если не скажу ей правду,
себя уважать перестану.
Отвожу Ясинью домой и еду в клуб. К себе возвращаться не хочу. Удивительно, но за такое короткое время Яся поселилась не только в душе, но и во всех остальных уголках моей жизни. Как представил, что вернусь в пустую квартиру, так на душу сразу стало тоскливо.
Набрал Кира. Он сказал, что все зависают в «Демоницах» и я поехал туда. Вся компания в сборе. Вокруг Водянова уже привычно вьются две девчонки, сражаясь за его внимание. Левин, развалившись на диване, лениво рассматривает девушек, призывно извивающихся на шестах на сцене. Царев курит кальян и развлекает девиц тем, что выдувает кольца.
— Опа, Глебыч! — радостно вопит Кир и подрывается на ноги, чтобы поздороваться.
Девчонки встают вместе с ним, и одна сразу же меняет приоритеты. Она призывно прижимается к моему плечу еле прикрытой какой-то полоской ткани силиконовой грудью. Я, конечно, не святой, но после Яси не то что касаться, смотреть на других девчонок брезгую. А уж трогать подавно не хочу. Меня даже дрожью неприятия прошивает, когда она своим резиновым выменем мне в локоть тычет. Взгляд на нее тяжелый вскидываю, отчего девчонка сразу тушуется, но до конца ситуацию не просекает.
— Воу-воу-воу! — ржет Водянов и сам девчонку от меня в сторону отодвигает. — Прости, милая, но у этого парня на яйцах пояс верности висит.
— А может, мы его снимем? — мурлычет вторая, явно не оценив ситуацию, и тоже делает попытку подойти ко мне.
— Не может! — высекаю чересчур весомо и плюхаюсь на диван между Царевичем и Левшой, тем самым не оставляя места для маневра ни одной жаждущей моего внимания девице.
— М-да, Князь, кажется, эта малышка плотно взяла тебя в оборот, — продолжает стебаться Кир, а я предупреждающе смотрю на него.
Мой бро сразу просекает, что тема не для шуток, и кивает головой, давая понять, что уяснил.
— Глеб, ты слышал, что там наш маньячина еще придумал? — возмущенно высекает Царевич.
Поворачиваю голову в его сторону и просто
— Он заявил, что в июне мы всей дружной толпой едем в горы сплавляться на байдарках или… каноэ. Хрен знает. Короче, на какой-то херне, — он это с такой неприязнью говорит, словно ему навоз в деревне предлагают из-под коров выгребать.
— Ну, он же каждый год вроде что-то придумывает, — пожимаю плечами.
— Да, Князь, пойми, это же полная антисанитария. Мошки, отсутствие горячей воды и срать под кустом придется! — чуть ли не слюной брызжет Царевич.
Последняя реплика вызывает гомерический хохот, и мы все дружно ржем. Представляю я, как Царевич с собой рюкзак антисептика берет и обрабатывает им десять квадратных метров территории, чтобы задницу туда пристроить.
— Ты, главное, свои кроссы белые за триста баксов не надевай, и норм будет, — с невозмутимым лицом выдает Левша и снова на танцовщиц смотрит.
— И в чем же прикажешь туда ехать? Может, мне еще на рынок за галошами меховым сгонять? — он это на таком серьезе выдает, что мы опять ржать начинаем.
В этом весь Царевич. Брендовый шмот и стерильность — вот его стихии. Все остальное вызывает просто панические атаки. Да тяжело ему в жизни придется!
Закрываю тему с летними приключениями, обвожу всех взглядом и спрашиваю:
— Как подготовка к олимпиаде?
— Продвигается, — басит Левин, и я вижу, как недовольно заостряются его скулы. Так всегда происходит, когда его что-то беспокоит. Неужели терки с ректорской дочкой?
Головой киваю и на Кира смотрю. Тот рожу кривит и раздраженно высекает:
— Мне, конечно, не так повезло, как тебе и Левше, но Григорьева меня хвалит, — а потом передергивает плечами и добавляет, — ну, страшная, твою мать, слов нет!
После его слов Макар Царев вообще фыркает и громко заявляет:
— Страшная? А давай на Конева махнемся. Этот прыщавый очкастый дрищ из меня вообще скоро импотента сделает.
— Чё, Царевич, не стоит на него? — в притворном ужасе с явным подколом спрашивает Водянов.
— Что ты, Кирюша, — не теряется Макар. — Верен тебе одному.
— Сука! — рычит Кир и кидает в того подушкой.
На этом свой долг, как капитана команды считаю исполненным и закрываю тему.
Посидев еще полчаса, понимаю, что мне тут совсем не по кайфу. Парни с девчонками обжимаются, а мне своя нужна. Моя Яся! Встаю с дивана, жму руки и иду на выход. Парни разочарованно гудят и подкалывают, а я им выставляю средний палец и пилю домой.
Лучше один побуду или Яське позвоню. Черт! Превращаюсь в подкаблучника. Но вроде не смертельно. Мне по кайфу, что у меня Ясная девочка есть. Ни за что не поменяю ни на одну яркую телку из прошлой жизни. Все исчезли для меня. Остался только мой Сверчок. Только мой!