Мой любимый воин

Есть мир, в котором люди для подмоги

Создали роботов себе. В них жизнь вдохнула магия.

Казалось, все довольны. Но — нет! В одной из стран,

Где магию не чтили, считали делом грешным и постыдным,

Придуман разум был искусственный. Он тоже

Мог жизнь вдохнуть в металл – бездушный и пустой.

И началась война. Года, десятилетья кровавый бой не утихал.

Вот, наконец, признали маги пораженье. Ушли, исчезли,

Скрылись

И люди счастливы. И им уже не важно, что власть сменилась.

Главное — покой.

И длится он уж семь десятков лет…

В мастерской воцарилась абсолютная тишина: даже дыхания находящихся здесь людей не было слышно. Словно кто-то взмахнул волшебной палочкой, и все замерли. Но не магия стала тому причиной, а вопрос. Вопрос, который заставил рыжеволосую девушку, на протяжении всего разговора чинившую механическую птичку, оторваться от работы и оглядеть собеседника.

Несмотря на дорогую одежду, в нем было слишком много от воина: бронзовая кожа, литые мускулы, которые угадывались под натянувшейся на плечах рубашкой. От старого шрама, пересекавшего правую щеку, осталась едва заметная белая линия, но неизвестно, сколько еще подобных отметин, появившихся во время гладиаторских боев с роботами, скрывала одежда.

Взгляды девушки и воина скрестились: ее зеленые глаза смотрели чуть насмешливо, а его карие — с нетерпением. Угнетающая тишина. Напряженное ожидание, кто сдастся первым.

— Так что скажете, ваше высочество? — повторил свой вопрос посланник.

Любого другого Тиа даже на порог не пустила бы, а вот его не только выслушала, но и задумалась, что ответить. Похоже, ее слабость не была тайной.

— А что тут сказать? — Девушка вытерла руки ветошью, скомкала ее и бросила обратно на рабочую поверхность. Кусок полотна приземлился точно в цель: на единственное свободное от инструментов и деталей место. — Лорд Израэл желает исправить ошибки прошлого? Но даже магия не всесильна. Что уж тогда говорить об обычном человеке?

— Ваше высочество, наступило время забыть прошлые обиды…

Она рассмеялась — горько, с надрывом — словно и не смех то был, а хриплый крик души, уставшей от боли и страданий.

— Обиды? Он это так называет? Однако.

И, прежде чем посланник что-либо сказал, продолжила:

— Скажи-ка мне, Эрв, — Тиа решила не обращаться к нему столь же официально, как это делал он, — разве у меня нет повода обижаться?

Он молчал. А может, ему нечего ответить?

— Я не успела оплакать отца и привыкнуть к мысли, что стану следующей правительницей Тенарии, а меня поставили перед выбором: или отречение от престола в пользу сводного брата, или смерть. — Тиа умолкла. А когда поборола подступившие слезы, продолжила: — Как видишь, я выбрала жизнь. Словно могло быть иначе? — горько усмехнулась она. — А потом меня сослали сюда, в Сумрачные земли.

— Все-таки Боргус законный сын…

— А я лишь внебрачная дочь, — закончила за него Тиа.

— В то время это казалось правильным.

— А теперь вы хотите свергнуть короля. И десяти лет не прошло. Что, слишком высокие налоги?

— Разве вы не слышали, что я говорил?! — впервые в голосе посланника появились эмоции. — Пока возились непонятно с чем.

— Непонятно с чем? — переспросила Тиа и нахмурилась. — Разве не за этим, — она указала на стол, — тебя прислали?

Теперь уже Эрв нахмурился.

— Я не глупа и понимаю, что на самом деле желает получить лорд Израэл.

И вновь ни единого проблеска понимания. Или посланник умело скрывал правду, или на самом деле не знал, о чем речь.

Тиа решила проверить.

Вставив последнюю шестеренку в грудь птички, закрыла створку. Что ж, механическая игрушка готова. Осталось только подарить ей жизнь.

И это самая любимая часть процесса.

Обхватив птичку ладонями, Тиа закрыла глаза. Небольшое усилие — и перед мысленным взором появилось огненное озеро. Температура воздуха разом подскочила, и, казалось, что даже запахло серой.

Стоило мысленному двойнику зачерпнуть пылающую жидкость, и жар тут же заструился по телу. Металл под пальцами нагрелся — а в следующую секунду раздалось веселое чириканье. Тиа опустила руки: птичка встрепенулась и подпрыгнула, раз, другой, поджимая изящные ножки.

— Что за?..

Эрв ошеломленно смотрел на механическую птичку. Та, словно живая, чистила клювом перья. По крайней мере, пыталась это делать.

— Как это возможно?

Тиа ничего не ответила, лишь погладила нового питомца по голове.

— Без энергии? Без компьютера, который будет управлять роботом? Вы оживили птицу обычным прикосновением пальцев? — не унимался Эрв.

Она могла бы объяснить, что эта возможность черпать живительную энергию из колодца вечного огня — дар матери, который та получила от своих родителей. Но Тиа не стала этого делать. Когда семьдесят лет назад власть в Тенарии перешла в руки ученых-кибернетиков, оживлявших роботов с помощью заурядных микросхем, маги огня предпочли скрывать свои способности, не желая утратить свое положение, имущество, а порой и жизнь.

— Да, я все это могу, — кивнула Тиа. — Вот она, причина, по которой лорд Израэл так жаждет привлечь меня на свою сторону. Как видишь, дело вовсе не в стремлении восстановить былую несправедливость.

Она подошла к двойной деревянной двери и, распахнув одну створку, сказала:

— Ну же, малыш, лети! — Склонив головку на бок, птица смотрела на свою создательницу. — Лети! — повторила Тиа.

Птица расправила крылья и взлетела. А через мгновение ее и след простыл.

— Да, похоже, тебе не все сообщили, — усмехнулась Тиа, наблюдая, как Эрв безуспешно борется с удивлением. — Интересно, а чего еще ты не знаешь?