Мой милый лебедь
Шрифт:
– Мальчик, тебе плохо?
– заботливо прошептала женщина с уставшим лицом и живыми глазами. В руках она держала сумки, доверху набитые едой. Из одного кулька торчала палка колбасы.
– Очень, - признался я и отключился.
...Я проснулся в темном помещении. В воздухе пахло лекарствами.
– Наконец-то, - бодро произнесла та самая женщина.
– Где это я?
– У меня дома. Лежи спокойно и не шевелись.
Конечно же, я активно зашевелился. В глазах зарябило, я откинулся на кровать.
– У тебя сломаны ребра и глаз подбитый.
Я с
– Что случилось? Ты подрался с кем-то?
Я все рассказал.
– Зла на них нет, - зло воскликнула дамочка.
– Я, кстати, Мария Федоровна.
– Я Артем, - я повернул голову направо, на стуле лежала моя книга, трогательно протертая тряпочкой. Листы были сухие, но грязные.
– Вот что, - распоряжалась Мария Федоровна.
– Сейчас позвоним твоим родителям. Они, наверное, волнуются.
Позвонили.
Мама примчалась через пять минут в домашнем халате и тапочках. Следом приехала "скорая", наложила мне на ребра шину и укатила. После выяснения обстоятельств, благодарностей и обниманий, я собрался идти домой. Добрая женщина разговаривала по телефону:
– Олег, приезжай... оборудование возьми... да, есть... один... потерпевший.
В мгновение ока в дом Марии Федоровны явился парень в замусоленной кепке, нечистых брюках и футболке. Весь в непонятках я уставился на него. Вскоре мне объяснили, в чем дело. Мария Федоровна работает на телевидении, сейчас занята составлением материала об уличных грабежах. И тут такая удача (для нее) - я в луже, избитый и ограбленный.
Я дал интервью. Описал разбойников. На следующий день по второму каналу показали репортаж Марии Федоровны. Она с трагическим лицом повествовала о беспорядках в городе. Следующий кадр - какой-то пацан с подбитым глазом и перекошенной физиономией сбивчиво говорит, что его ограбили и побили. Рядом стоит моя мама с растерянным лицом.
Внизу появилась надпись "Артем Новак, потерпевший". Я чуть со стула не упал. Вот это чудо - я? Да... надпись не врет. На другой день, на летней практике, вся школа на меня косилась и хихикала. Чего, спрашивается, хихикать?
Неприятно было, когда каждый подходил ко мне и спрашивал:
– Ты долго в луже валялся? Ну и как это - быть ограбленным?
Я что-то отвечал. Ребра находились в загипсованном состоянии еще два месяца, пока не срослись. Синяк сначала был синим, потом красным, а затем ярко-желтым. Неделька-другая, он и вовсе исчез. По описаниям грабителей, которые я дал на телевидении, нашли тех самых моих "дружков". Меня вызвали на опознание, я быстренько их опознал. Очень интересно было находиться в милиции. С одной стороны - передо мной стеклянная стена, люди за стеной как на ладони. А для них прозрачная стена - зеркало, они меня не видят. Та книга, валявшаяся в луже вместе со мной, до сих пор стоит на полке, она исполняет роль трофея. Памятник в честь победы над грабителями. И вот сейчас, находясь под пристальным взглядом Пня, я чувствовал себя так же, как и тогда, когда вся школа на меня смотрела.
– Давно колдовские науки постигаешь?
–
– Да, с самого рождения, - бойко соврал я.
– Надо же!
– восхитился Пень.
Фифочка оживилась:
– А ты можешь собаку в кошку превратить?
Про себя подумав: "Извращенка", - я сказал:
– Конечно, это мое любимое занятие!
Прелестная всплеснула руками:
– А птицу в ящерицу?
– Нет ничего проще!
Фифочка потрясенно замолчала. Старик придвинулся ко мне:
– Скажи, а ты можешь меня научить создавать зеленый дым?
– Могу, но для этого нужны упорные тренировки и ежедневные занятия. Создание зеленого дыма - высшая ступень колдовства.
– Сколько времени тренироваться надо?
– Пять-шесть лет - ответил я, чтоб жизнь деду медом не казалась.
– Сколько???
– Пять-шесть лет, - повторил я. На самом-то деле я научился на кнопку нажимать за секунду.
Старик, подумав, решил пропустить срок мимо ушей и оповестил:
– Я тебе испытание приготовил.
– Какое?
– мое сердце часто забилось и упало в пятки.
– Да так, мелочь. Тебе требуется раздвинуть реку, как Моисей. Правда, он раздвигал океан. Так тебе будет даже легче.
"Он читал "Библию" но не помнит, что Моисей раздвигал не океан, а море", - подумал я, на всякий случай падая в обморок и одновременно пытаясь принять выгодную позу. Я сообразил, что мне желательно до утра не приходить в себя. Есть время обдумать положение. Конечно, сделать дым - не проблема, тем более, газовый баллончик совсем новый, я им всего несколько раз брызгал. Но раздвинуть речку... Это, пожалуй, не в моих силах. А что, если мне отказаться? Сошлюсь на то, что в это время как будто, неблагоприятный геомагнитный фон и колдовать нежелательно? А он рукой махнет и скажет: "Так ты наколдуй, чтобы фон стал благоприятным". Замкнутый круг. Якобы отключившись, я стал наблюдать за происходящим. Чуть приоткрыл глаза. Кристина кинулась ко мне. Дед ее остановил:
– Уйди.
Девочка возмутилась:
– Это ты, спиногрыз, уйди.
– Уйди, я сказал.
Чего это он так упорно ее останавливает?
– Ты уйди.
– Девочка, тебе спать не пора?
– А не пора бы тебе уже на тот свет отвалить? Зажился ты.
Старик тяжело вздохнул. Тут все направились ко мне.
– Переутомился!
– Испугался!
– Ай-яй-яй!
– Срочно воды!
– Да, холодной!
Меня начали усиленно оживлять. Подскочил Пень и растолкал всех.
– Оставьте его в покое! У него транс! А вы только мешаете!
Что у меня?
– Что у него?
– не поняла Кристина.
– Темные вы люди. Транс. В это состояние впадают маги, когда совещаются со своим наставником.
"Так у меня еще наставник есть?" - удивился я.
– С каким наставником?
– Ну, с ангелом-хранителем, - как само собой разумеющееся сказал дед.
Кристина повернулась к учителям и одноклассникам:
– Люди, Пень бредит! Не слушайте его.