Мой орк 2. Другая история
Шрифт:
– Благодарю, гэл Макора, – подняла на нее полные слез глаза. – Вы ко мне очень добры.
– Не должны девочки страдать, неправильно это. У меня тоже быть дочь. Хорошенькая уродиться, клыки аккуратненькие, волосы густые, черные, фигура всем на зависть, правда, быть мельче всех наших, – и скорее отвернулась к плите.
– И где теперь ваша дочь? – отпила сладкого отвара.
Однако орчанка лишь махнула рукой.
– Работать будешь здесь, у меня, – произнесла не своим голосом, – как я узнать, что от повитухи, рассказать тебе.
– Хорошо.
– Габан, габан… давай-ка,
Эйва быстро допила отвар и побежала в холодный погреб за кореньями. Уж очень хотелось остаться в кухне, да еще и рядом с этой большой, но как оказалось, добродушной орчанкой. Чего не скажешь о Фарате, смотрительница одним своим видом пугает. Ясно и понятно, она людей на дух не переносит, но вынуждена терпеть, работа такая.
Через час наконец-то закончила с кореньями – начистила целую корзину, которую даже поднять не смогла, так волоком и потащила к столу Макоры. И вдруг уперлась во что-то твердое, а обернувшись, чуть в корзину не шлепнулась от страха. Напротив стоял Тарос. Стоял и смотрел на нее с легкой усмешкой. Эйва в свою очередь точно оцепенела. Да он преследует её.
– Сегодня ты отнести мне ужин, – склонился, взял корзину и поставил на стол.
– Не понесет она тебе ужин, – раздался голос поварихи, – Фарата строго-настрого запретила выпускать ее из кухни.
– А если понесет? Ты что же, побежишь докладываться? – уперся кулаками в стол.
– Я не побегу, колени уже не те, – улыбнулась, – побегут другие. За ней присматривают, бэр Тарос. Оставь девчонку в покое. Она незрелая, понимаешь? – заговорила тише. – Не сможет она быть с таким, как ты.
– А с вожаком, значит, сможет?
– И с ним не сможет.
– Я ее чую, она готова к…
– Не готова, – посмотрела на него строго, даже зло, – угробишь ее и все. В первую же постель.
– С чего такая уверенность? – сложил руки на груди.
– Уж я знаю, о чем говорю. На белом свете живу не первый день.
– Не ты ли послала ее ко мне?
– Послала отнести миску с едой, а не в постель лечь, не путай. А коль понравилась она тебе, веди себя не как привык. Жди.
– И дождусь только одного, как Фарата подложит ее под Кархема, – так же прошептал, – вижу, ты прониклась к ней. Так помоги, поговори со смотрительницей. Я девчонку не обижу.
– Она меня слушать не станет. Я ей не указ. Нужно, иди и сам говори.
Тогда Тарос повернулся к Эйве, до чего ему хотелось подойти к ней, вдохнуть запах. Самка так и не идет из головы, всю прошлую ночь промаялся. Желание ощутить её не смогла погасить ни одна из наложниц. Какое-то наваждение, иначе не назовешь.
– Ладно, – буркнул себе под нос и поспешил на выход.
А Эйва растерянно посмотрела на Макору.
– Хотеть он тебя, – пожала та плечами, – сильно хотеть.
– И что же мне делать?
– Сидеть тут и слушать меня. Бэр Тарос воин достойный, вожак его уважать, потому воровать он тебя не станет, а вот выменять попытаться.
– Выменять? – принялась выкладывать коренья из корзины.
– Да. Бэкда. Или по-вашему, как там, – задумалась, – а, обмен. Оруки любить обмен. У нас так жен выменивать. Орук тащить много подарков родителям невесты. И чем красивее оручек, тем больше подарков. Помнить я один случай. Орук так хотеть жениться на одной красавице, что подарить ее семье целых два гулума всякой всячины. Правда, потом много лет жалеть об этом, – рассмеялась, – оручек оказаться скверного характера.
На что Эйва лишь скромно улыбнулась. Если Тарос выменяет ее, то жизнь тем же днем и закончится.
Поздним вечером, когда всю посуду помыла, вымела трапезную и замочила в воде бобы на завтра, девушка вернулась в покои для прислуги, где села на свою койку. Сил совсем не осталось, только бы лечь уже да уснуть. Но в этот момент в покои пожаловала Риа с Илией.
– Какая радость, что ты здесь, – подошли к ней.
– Давайте отложим до завтра? – подняла на них уставшие глаза.
– Ну, пожалуйста, Эйва. Я девчонок предупредила. Даже место нашла.
– Какое еще место?
– В купальной. Там никого в это время.
– Что-то не нравится мне эта затея.
– Говорю тебе, орки расходятся по своим домам, в чертогах остается только стража, повариха да смотрительница. Макора, когда храпит, ничего и никого не слышит. Фарата сидит с наложницами за толстенными дверями, а стража всегда на местах.
– Вы, кажется, про вожака забыли, – криво усмехнулась. – Про ходки забыли, стража два раза за ночь обходит чертоги.
– Кархему до прислуги никакого дела, а стража обходит, но в купальную они не заглядывают, считают нечестивым местом.
– Ладно, – поднялась, поправила платок, – идем.
Прачки присоединились по пути. И все небольшой толпой устремились в купальную. Сейчас там было сухо и прохладно, а небольшие окна, считай, под самым потолком пропускали лунный свет, который ровными полосками тянулся по полу.
– Вон туда, – Риа указала на центр с каменными лавками и небольшим фонтаном.
А когда разместились, сняли с себя платки. Эйва тоже сняла, не нравилось ей ходить с вечно стянутой головой, бусины постоянно лезли в глаза, щекотали нос и лоб. И после недолгих приготовлений, Эйва запела.
Глава 6
Кархем поднялся, посмотрел на спящую в постели новенькую наложницу. Налия, кажется. Самка проявила себя неплохо, почти не сопротивлялась, разве что в самом начале, да и то из-за страха. А потом вела себя послушно, за что ей было разрешено остаться в покоях на ночь. Все-таки молодец Фарата, хорошо их учит.
Но, несмотря на полученное удовольствие, уснуть не вышло. Орк подошел к распахнутому настежь окну, сел на подоконник и уставился на небо, испещренное тысячами звезд. Ветер трепал пушистые кусты правительственного сада, ночные птицы, попрятавшиеся в кронах деревьев, издавали чудные звуки, время от времени слышался лязг металла и голоса стражников. И только Кархем прикрыл глаза, как до ушей донесся голос. Тот самый голос. Вожак тотчас встал. Неужели приснилось? Тогда начал вслушиваться. Правда, песня звучала очень приглушенно. А когда высунулся из окна, понял, откуда доносится голос – из купальной, расположившейся как раз под его покоями. Снова из купальной!