Мой плохой мальчик
Шрифт:
— Волков — неуд! Можете не заходить в аудиторию, нет необходимости, — бросаю в сторону и, не глядя на сладкую парочку, молнией лечу в деканат.
В коридорах университета пусто. И в эту минуту я так одинока, что хочу умереть.
Глава 10
Первое время я думала, что он притворяется. Специально попадается мне на глаза, раз уж я ему отказала. Пробуждает во мне эмоции, пытаясь вызвать ревность. Но потом поняла, что он просто встречается
Он ходит с ней за руку. Он провожает ее, возит на своей машине. А на моих парах смотрит только в мольберт. Значит, интерес пропал.
Сейчас у меня в аудитории второкурсники, и я, читая теоретическую часть, совершенно случайно подхожу к окну, продолжая рассказывать:
— Свое название станковая живопись получила от слова «станок», под которым подразумевается мольберт. Истинные художники, привыкшие писать всегда и везде, практически никогда не расстаются с этим…
Отодвигаю тюль.
За моим окном расположена студенческая аллея, и под деревьями в ряд стоят лавочки. На одной из них сидит Волков со своей девушкой.
Я тут же теряю мысль. Замираю, глядя на то, как он прислоняется к ней, как смеется, как обнимает ее за плечи. Разве это может быть для меня? Откуда он мог знать, что я увижу его из окна своей аудитории?
Ему девятнадцать — самое время сидеть на лавках и целоваться до заката.
— Жанна Кирилловна, с вами все в порядке?
Чувствую, как само собой ускоряется сердце. Видимо, я отвечаю не сразу. Потому что студенты окликают меня еще раз. Поворачиваюсь к окну спиной.
Надо попить седативные средства. Сделать какие-то процедуры. Это ненормально. Надо лечиться.
— Простите меня. Задумалась. Да. На чем я остановилась? — смотрю на студентов, стараюсь улыбаться. — Установив холст на мольберт, художник имеет возможность писать интересный ему сюжет без искажений, как это бывает, если рисовать сидя за столом, и время от времени отходить подальше от работы, чтобы оценить на расстоянии.
Втянув воздух носом, подхожу к столу и начинаю рыться в своих планах. Волков не хороший человек. Он плохой мальчишка. Хороший человек не пристает к замужней женщине, чтобы тут же переключиться на молодую. Разве я могу что-то испытывать к плохому человеку? Конечно нет, я же не дура.
Поэтому это все мне кажется.
— Так, давайте приступим к теме нашего урока.
С тех пор как я ему отказала, он в прямом смысле ни разу на меня не взглянул. Вообще ни разу. Разве так бывает? Совершенно точно — нет. Если человеку кто-то так запал в душу, как он разрисовал: мол, увидел меня первого сентября и с ума сошел от влечения — разве может он так легко таскаться с другой? Спать с ней, целоваться. А вдруг не спал?
Внутри все бурлит и рвется на части, я должна знать правду…
Какую еще правду?! Наплел с три
Я замужем, я его преподаватель, у меня ребенок, я и так залезла в долг к своей совести. Хватит. Проехали.
Снова перекладываю вещи на столе и решаю больше к окну не подходить.
На краю вздрагивает входящим сообщением телефон.
«Я купил соленого сала. Хлеб есть? И малой хотел, но без хлеба не то».
Откладываю мобильный и, потерев виски, просто смотрю, как рисуют студенты. Встаю, хожу между мольбертами.
Пара заканчивается, и я, собрав работы, спускаюсь в преподавательское кафе. Причем по пожарной лестнице, чтобы ни с кем особо не сталкиваться.
С Саней я давно помирилась, и она, заприметив меня, машет руками.
— Привет.
— Здравствуйте Жанна Кирилловна, я тут такие пирожки открыла для себя, они просто обалдеть какие вкусные. С мясом. А, не! Это с грибами, чет я тупанула на кассе. — Откусывает и жует. — Хотела же с мясом.
— Не хочу есть. Выпью кофе, и все. — Вешаю сумку на спинку стула.
— Если ты не будешь есть, ты быстро умрешь, а у тебя уважаемый в преподавательской сфере муж и сын маленький, тебе надо есть.
— И стану толстой.
— Тебе, чтобы стать толстой, надо съесть весь поднос, причем несколько раз подряд.
— Не хочу поднос, хочу домой. — Переставляю чашку с кофе по столу.
— Может, в бассейн?
Вспоминаю, как сходила туда в последний раз и, поежившись, мотаю головой.
— Не хочу.
— Эй, Жанн, — заглядывает в лицо, — ты чего?
— Ничего.
— Нет, ты точно «чего», я тебя сто лет знаю. Юрка напился и достал тебя? Пил вчера?
— Пил вчера? — нахмурившись. Честно говоря, все дни уже спутались, даже не пытаюсь запоминать, когда он трезвый и когда с похмелья. — Не помню.
— А че тогда злишься?
— Все у меня отлично. Я не злюсь.
В этот момент к нам подсаживается секретарша.
— Привет, Жанночка! — Поворачивается: — Здравствуй, Александра.
— Так, ты давай не надо тут! — возмущается подруга, в шутку меня ревнуя. — Жанна — моя подружка. Не смей ее забирать себе.
— Саня, прекрати.
Ленка хохочет, достает косметичку, пудрит нос.
— Кстати, слышали последние сплетни?
— Откуда? У Жанны одни кисточки да банки с краской, у меня — калькулятор. Откуда нам знать, кто с кем спит! Но ты же нам расскажешь? — скалится Саня и подмигивает, осматривая преподавателей.
— У нашего декана любовница. Зарина из архива. Чернявая такая, волосы до пола.
— Че за Зарина? — спрашивает Сашка, жуя пирожок и хмурясь.
— У нее отец — цыган, представляете? — Помешивает чай ложечкой. — Они прямо в кабинете этим занимаются, зуб даю, я прям специально прислушивалась, — кривится.