Мой препод Укротитель
Шрифт:
– Ну, так что? – скинув Марьянкин морок, постаралась я состроить максимально умилительную физиономию, возвращая внимание аспиранта. – Поделитесь информацией? Или приступать к инвентаризации всех имеющихся во мне достоинств?
Если честно, ничего инвентаризировать я не собиралась. Всего лишь надеялась, что Бранов снова засмеётся. Но аспирант лишь протяжно вздохнул. То ли горевал от перспективы вместо поедания торта сидеть со мной, то ли вслушивался в звук удаляющихся Марьянкиных шагов...
– До чего же ты непонятливая, Вознесенская, – Бранище сощурился, уставившись на крохотные часики в углу монитора. – У-у-у, совсем поздно уже. Вы работу выполнили?
– Ага, – расстроенно зашелестела я листами. Аспирант чудесным образом умудрялся одновременно и «ткнуть» и «выкнуть». – Кажется, выполнила.
Бранов спешно собрал весь раздаточный материал и сунул в верхний ящик стола. На секунду-другую яркая обложка моего «Императора» бельмом мелькнула перед глазами и скрылась в ворохе таблиц и схем.
Аспирант проследил за моим полным вожделения взглядом и хмыкнул.
– Нет. И не мечтайте.
Несносный человек! Он ведь нарочно каждое занятие напоминал мне о существовании в его столе книжки, будто подначивал. Может, ждал, когда я умолять начну или задом крутить, как Марьянка? Или вообще… на преступление пойти отважусь?
– Ну Ян Викторы-ыч, – завела я привычно-сердитое. – Отдайте уже книжку! Сколько можно-то?
– Вы так за неё сражаетесь, Вознесенская, что я уже, грешным делом, решил, может, я несправедливо обвинил вас в бездарности и упустил нечто интересное? – Бранов хитро прищурился, потянув за ручку ящика. – Может, стоит перечитать? Освежить в памяти особо удачные сцены…
Я демонстративно закатила глаза. Тоже мне, напугал.
– Будете издеваться, я расскажу всем о ваших умениях, и вас на опыты заберут.
– Ой, – страдальчески скорчился аспирант, – ну совсем неубедительно! Попробуй ещё раз и понатуральнее. Понатуральнее!
Я насупилась, глядя, как Бранов с заинтересованным видом подпёр кулаком щеку и словно представление приготовился смотреть.
– Скажите, Ян Викторович, ну вот что случится, если вы расскажете мне чуть больше о своих путешествиях?
– Как это что? – вытаращил темно-карие глаза аспирант, и губы его в кошачье-чеширской улыбке растянулись. – Мне придётся тебя убить.
Но я вновь лишь глаза к потолку возвела. Вот ведь шутник! Поседеть, как смешно.
– Ну, точно. Ага. Хотели бы, давно уже меня… фвить, – я размашисто черканула ребром ладони по горлу. – И лежал бы мой трупик в болотах близ Лерны. И пожрала бы его гидра девятиглавая.
Бранов фыркнул.
– Чего ты к этой гидре привязалась? Забудь о ней уже!
Я насмешливо вытаращилась. Забыть? Да тут, чтобы забыть, не одно заклятие забвения наложить нужно.
– Как только узнаю подробности, сразу забуду. Итак, вопрос первый, – решила я брать неприступную крепость наглым штурмом, – зачем вы в мою книгу переместиться хотели? Да-да, – поймав удивлённый взгляд, поспешила добавить. – Я помню, что до гидры с Гераклом засиял именно мой «Император».
– Что за чушь, – Бранов совсем посерьёзнел и заметно смутился. – Я бы ни за что в эту бульварщину не полез.
Бульварщину? Обидно.
– Так значит, процесс перемещения от вашей воли не зависит? Жаль. Читатели будут, ох, как огорчены, – я сделала вид, будто конспектирую на ладони. – Вопрос второй… вас в детстве в качестве наказания отправляли в угол на горох или в какую-нибудь из самых жутких историй Стивена Кинга? Вы поэтому такой дёрганый и злой?
– А я смотрю, у тебя напрочь чувство самосохранения отсутствует?
Бранов нахмурился и отвернулся, а я прикусила язык.
Давно заметила, что аспиранту нравилось болтать со мной и нравилось, когда я допекала его вопросами, пусть даже и не по учёбе. Это уже стало своего рода игрой, в которой я по крохотной крупице добывала информацию, а он всячески этому препятствовал и упражнялся в остроумии.
Ну и просто веселился, надо полагать.
Однако сейчас что-то пошло не так. Я потеряла контроль и, кажется, позволила себе лишнего. Быть может, таких как Бранов вообще в поздемных бункерах-лабораториях выращивают. Весёленькое детство!
– Ян Викторович, я не то хотела сказать...
– Ничего. Что-то я сегодня счёт времени потерял, – вдруг совершенно миролюбиво выдал аспирант и устало потёр глаза. – Совсем темно уже. Тебя подвезти, может? Если подождёшь минут пять…
Подвезти? Он флиртует со мной, что ли?
– Да нет, – опешила я, а Бранов вымученно улыбнулся.
Он всегда так делал, не упускал момент переспросить: так всё-таки «да» или «нет»?
– Уверена?
– Более чем. Мне идти-то всего ничего до общежития. Да и соседка ещё в институте, я уж лучше с ней…
Вышло так, будто я или боюсь, или брезгую. Бранов на долю секунды прищурился, впившись в меня острым взглядом, а затем снова уткнулся в экран.
– Тогда иди. Хороших выходных, Мика.
От смущения и досады я сквозь землю провалиться готова была.
– И вам, Ян Викторович. До понедельника.
– Ага.
Бранище на сей раз даже не глянул. Скоро стучал по клавиатуре и забавно поджимал нижнюю губу, всё больше погружаясь в работу.
Быстренько собрав вещички и не забыв листок с литературой для домашнего прочтения, я была такова. Правда, притворяя дверь, всё же украдкой глянула на аспиранта. Голубоватое свечение монитора делало черты его лица в разы старше, изможденнее.
Может, он и правда устал?
Мне ведь и невдомёк, чем он занимается после работы. Какова вероятность, что с понедельника по пятницу он обыкновенный аспирант, а в выходные… миры спасает?