Мой препод Укротитель
Шрифт:
Следов бестии на территории Брановского логова обнаружить так и не удалось. Хотя в запертую вторую спальню зайти я так и не решилась. Но даже если коварная искусительница не успела захватить гостиную и кухню, то уж в ванной - как всякая приличная женщина - наследить была обязана.
– Так-так... Что тут у нас, господин аспирант?
Петельки скрипнули. Зеркало на дверце шкафчика над раковиной на мгновение отразило мою физиономию со складкой задумчивости на лбу, но внутри ящика оказался лишь подозрительный порядок, электрическая бритва да стаканчик с одной-единственной щёткой и тюбиком пасты.
Странно. Может, у них с блондинкой всё не так серьёзно, как казалось на первый взгляд?
Выдавив горошинку «аквафрэша» на кончик пальца, засунула его в рот. Хоть немного дыхание освежить...
Гелей для душа тоже оказалось немного и все мужские. С чудными добавками угля, морских водорослей и прочих животворящих частиц. А вскоре и мыло для рук отыскалось. На краешке ванны. Жидкое. Его-то я и добавила в ванну.
Какая-никакая, а пена, пусть и худая. Даже почти с запахом вишни.
Просидев в воде совсем недолго, я вновь застряла у зеркала.
Ну и красотка. Ни косметики, ни укладки... Волосы не пойми какого цвета, а ещё эта безразмерная одежда! Но хотя щёки от горячей воды раскраснелись, а брови и ресницы на белеющем чистотой лице вдруг сами собой нарисовались, я как могла оттягивала момент явления себя хозяину логова.
Ян не поправил меня, когда я снова обратилась к нему по имени-отчеству. Значит, всё вернулось на круги своя. Суровая реальность за обе щеки слопала сказочный флёр. Но ведь поцелуй...
Невольно выдохнув, я коснулась губ.
Разве так целуют без причины? То был самый настоящий поцелуй! С самыми настоящими закусываниями губ и лёгкими касаниями языком. Продлись он хоть на секунду дольше, я бы вовек его не забыла! Хотя кого я обманывала? И без того в мозгу на повторе крутился.
Задумчиво прикусив губу, я присела на краешек ванны. Времени всё обдумать было сполна. Хаос едва не выжал мои мозги, как губку, и лишь аспирантский поцелуй сумел вытянуть меня из состояния варёной креветки. И пусть Бранов сделал это, чтобы прогнать из моей головы Хаос, но... так не целуют без намёка на симпатию!
Выходит, ему не всё равно, кого целовать? А что если Бранище захочет повторить? Сегодня. Сейчас!
Облизав вдруг пересохшие губы, я подкралась к двери и прислушалась. Тишина, только телевизор мерно бубнил.
Шумно втянув воздух, я зажмурилась и отругала себя за ванильность. Повторить? Бранов? Нет, это глупость. Да и повторять-то нечего. Кто-кто, а аспирант точно не стал бы приставать с поцелуями к девушке, оглушённой Хаосом. Кто угодно, только не Ян!
– Какой он тебе Ян? – зло прошипела я и одёрнула шорты, пытаясь коленки прикрыть. – Ян Викторович. Бранов-Баранов!
Всё. Решено.
Воинственно задрав подбородок, я щёлкнула замком. Вышла из ванной без малого как на подиум, и тут же едва не расстелилась на полу - пара домашних тапок, превосходящих размер моей ноги, подкараулила меня у двери.
Неужели... это для меня?
Робко напялив тапочки, я как на лыжах заскользила в сторону гостиной. Собралась ворваться и прямо в лоб припечатать, мол, не тряситесь вы так, Ян Викторович! Всё, что было в... параллельной вселенной, останется в параллельной вселенной. И ещё улыбнуться для верности не мешало бы.
В гостиной и впрямь танцевали голубые блики, работал телевизор. Коротконогий журнальный стол по-прежнему был завален тощими рефератами. Правда, лежали они на сей раз почти стопочкой. А вот ноутбук исчез. Его заменила пара кружек и разделочная доска с пирамидой бутербродов.
Сам же заботливый хозяин лежал на диване, вытянувшись во весь свой немалый рост. Одну руку завёл аспирант за голову, а другая безвольно свисала и едва касалась пальцами пола.
Я подошла и поглубже уселась в кресло напротив. Читала где-то, что рискованная поза и глубокая посадка выдают уверенность собеседника. А уверенности мне, пусть и искусственно созданной, сейчас ох как не хватало.
– Ян Викторович, – начала я, поборов внутренние перекаты смущения. – Хотела сказать, что помню... всё. Помню, как в закулисье вы, то есть мы... В общем...
Мифические запасы пороха в не менее мифических пороховницах вдруг с треском выгорели. Я замолчала, а руки сами собой вцепились в плечи, защищая пляшущее сердце от холодной насмешки.
Однако Бранов на мой бессвязный лепет даже ухом не повёл. Блики ночных новостей танцевали по его бледным щекам, а под замершими ресницами затаились тени.
Замерев в кресле, я прищурилась и подалась вперёд. Неужели не дышит? Неужели, пока я, как глупая гусыня в ванне плескалась, Бранище тут...
Осторожно поднявшись, я на цыпочках подкралась ближе. Склонилась над аспирантом и дрожащими пальцами коснулась щёки. Волнение растеклось по телу кипятком и ударило в ноги. Но прежде чем я успела хоть звук из пересохшего горла выдавить, аспирант шумно вздохнул. Сурово свёл брови, а я так и шарахнулась и с размаху плюхнулась в кресло.
Ну и ну... Живой аспирант. Живее всех живых! Дрыхнет просто. Вон даже рот слегка приоткрыл.
Я с трудом сдержала смех облегчения. В носу защипало. Отчего-то перед глазами явственно предстала картина, как я могла бы убиваться над бездыханным Брановским телом, и сердце болезненно сжалось.
Спасаясь от глупых фантазий, я схватила бутерброд с толстыми кусками колбасы и сыра. К чаю не притронулась. Он давно остыл, покрылся будто бы масляной плёнкой, да и о сахаре аспирант позабыл.
Дожевав всухомятку бутерброд, я свернулась в кресле калачиком и бездумно уставилась в телевизор. Правда, взгляд сам собой то и дело возвращался к Бранову.