Мой препод Укротитель
Шрифт:
За всё время аспирант ни разу не шевельнулся! Бедняга... Досталось ему от Хаоса. Уже дважды!
Решив, что такая возможность раз в жизни выпадает, я отбросила смущение и осмотрела каждый сантиметр вытянувшегося на диване аспиранта. Ссадин или иных увечий не обнаружила. Но зато сделала прелюбопытнейший вывод: если не брать во внимание перемещенческие странности, Бранище вполне себе обычный парень.
Вон, даже носки у дивана лежат. Самые что ни на есть обыкновенные!
Несколько секунд я как заворожённая пялилась на аккуратно скрученный клубок, и улыбка сама родилась, заставив зажмуриться и прикрыть рот ладонью.
Странно, но мне казалось, будто в этот воскресный день умудрились уложиться годы жизни! Ещё вчера и помыслить не могла, что на пару с надменным аспирантом попаду в переделку. Но думать о том, что теперь Хаос как по расписанию будет отправлять по мою душу гончих из другого мира, сил не было. Ни на что сил не было. Моргать и то лень!
Но засыпать нельзя. Нужно дождаться, пока стирка закончится. Развешать одежду на батарее...
Как уснула всё в том же кресле, не вспомнила бы и под пытками Хаоса. Кажется, спустя вечность из темноты забытья пробился лишь с мягкой хрипотцой голос:
– Эй, синица, ты чего здесь?..
Затем тепло рук под лопатками, стук чужого сердца под щекой...
Но прежде чем голова коснулась подушки, а плечи накрыла прохлада одеяла, искры эмоций выбили вздох. Меж рёбер будто начиненная нежностью петарда рванула, и влюблённые бабочки в животе вдруг ожили. Забили крыльями и, обжигая огнём вены, устремились туда, откуда их не изгнать даже самой несокрушимой логике – к сердцу.
Прода сегодня разбита на два смысловых кусочка.
Листаем дальше =>
***
Открыв глаза, я несколько секунд таращилась в потолок. Он был… незнакомый. Даже очертания люстры в полутьме неузнаваемые!
Сердце забилось, разгоняя кровь, а вместе с ней и сон.
Где я?
Тараканы на моей мыслительной фабрике лениво поднимались, потирали рыжие усы и после длительных перекуров-пересудов принимались за работу. Вскоре и первое воспоминание на конвейере прикатило.
Я у Бранова дома. Бог мой, у Бранова-Баранова! Так, а почему?
Вяло перебирая лапками, таракан приволок комок мыслей побольше. В нём, как в вязальном клубке тесно сплелись образы Мишки, его отца и нечеловечески серьёзной Анюты. Острыми углами серпантина втиснулись и слуги Хаоса, выпавшие из сияющей в пространстве дыры…
Я рывком села и прижала одеяло к груди. Зимой сложно угадать, который час. За окнами даже светать ещё не начало, и темнота лихо превращала предметы в жутких тварей. Даже шелест сотен голосов будто бы раздался вновь!
– Это лишь воспоминания, - пробормотала я, делая вдох за вдохом.
– Воспоминания, Мика. Они не оживут, не навредят...
Я глубоко вдохнула ещё разок и потёрла глаза. Страх под напором логики отступил, и реальность охотно обретала очертания. Наконец, и последнее воспоминание в закоулках памяти отыскалось – досыта нажевавшись бутербродов, я скукожилась в Брановском кресле.
Неужто всё-таки уснула? Это аспирант меня сюда перенёс?
– Одежда! – едва не всплеснула я руками и рывком откинула одеяло.
Собиралась ведь дождаться конца стирки... а теперь что делать? В аспирантских шортах по морозу щеголять?
Опустив ноги на пол, я вскочила с разложенного дивана. Но едва толкнула дверь, меня обдало сладким ароматом жареного. Неужто Бранов ещё и завтраком меня накормит? Пусть только попробует! Я ведь в него тогда точно бесповоротно втрескаюсь.
Похихикав над своей же шуткой, я торопливо взбила пышную шевелюру пальцами. Оправила футболку, пощипала щёки, чтобы не казаться бледной поганкой, и робкими шажками двинулась к кухне. Оттуда и впрямь доносились певучие звуки чайника и ворчания масла на сковороде.
Оладьи? Блинчики? Какая разница! Более аппетитного запаха я отродясь не встречала.
Собравшись с духом и ещё разок поправив волосы, я подтянула шорты-парашюты и легонько толкнула кухонную дверь.
– Доброе... – да так и замерла в проходе. Та самая бестия-блондинка с туго закрученными в фигу волосами колдовала у плиты!
Выходит, либо я неправильно поняла фразу "живу один", либо аспирант не в курсе, что на его жилплощади завелась девушка.
Как ни крути, а ситуация патовая. Моё приветствие застало бестию врасплох. Она уронила в кипящее масло готовую оладью. Горячие брызги ринулись в разные стороны.
– Да чтоб тебя!.. – зашипела незнакомка не хуже сковороды на огне.
Прыжком развернулась ко мне и теперь с неприкрытой неприязнью сканировала с головы до ног. А отметив одежду с чужого плеча, и в обратном порядке прошлась, сверкая аккуратно подведёнными голубыми глазами.
– Так вот ты какая, – со смешком выдала бестия, сжимая кулинарную лопатку.
И уж не знаю как, но запах оладий вмиг из полного предвкушения и уюта превратился в отвратительно тягучий. Садящийся жиром в лёгких и не вызывающий ничего, кроме тошноты.
Глава 6. Бестия обретает Имя
Перестрелку взглядов оборвал хлопок входной дверью.
Бежать поздно. Бранов уже скинул верхнюю одежду и направился прямиком к месту апокалипсиса.
– Уже проснулась? – вместо приветствия бросил он, едва завидел меня. – Почему босиком? Пол ведь холодный.
Тёмный, как омут, взгляд скользнул от торчащих волосков на моей макушке до голых ног и перекинулся на бестию.
– Марта, я же просил приглядеть за гостьей, – с укоризной поглядел Бранов на блондинку, проворно погасившую огонь и водрузившую на стол блюдо с внушительной стопкой пышных лепёшек.