Мой ректор военной академии

Тур Тереза

Я вошла в библиотеку. Света не было. Я пошла дальше, к полкам. Не зажигая света. И зацепилась об чьи-то длинные ноги.

– Госпожа Лиззард, - пророкотал у меня над ухом голос милорда Верда. Он успел подхватить меня. От этой нечаянной близости меня как огнем опалило.

– Простите, - я стала высвобождаться из кольца его рук.

– Ничего, - он выпустил меня.

Я сделала шаг назад. Мы с ним так и остались в полутьме, чуть разбавленной догорающими угольями камина.

– Я за книгой, - стала почему-то оправдываться.

– С вами все в порядке?
–

внезапно спросил он.

– Да, - нахмурилась я.

– Вы не очень устали за день?

– Нет. У меня разболелась голова - и я пренебрегла своими обязанностями и отправилась отдыхать.

– Вы посидите со мной?
– очень тихо спросил он.

– Хорошо, - согласилась я. И уселась в соседнее кресло.

– Что-нибудь выпьете?

– Может, глоток вишневой наливки.

– Я принесу, не вставайте.

И - пока до меня дошло, что происходит, хозяин дома отправился за рюмочкой наливки для меня - прислуги.

– Вам тяжело приходиться?
– спросил он у меня, когда мы выпили.

– Не так тяжело, как не привычно.

– Вам в тягость ваше зависимое положение?

– Вы - хороший хозяин.

Мне показалось в полутьме, или он поморщился?

– Кадеты надерзили вам сегодня...

Я промолчала. Еще не хватало жаловаться.

– Я сделал вывод - что-то упущено в их воспитании. Поэтому их отравили в экспедицию.

Судя по его голосу, придумал он что-то на редкость пакостное.

– Есть мир... Очень неприятный для высокомерных особ. Особенно, если придется неделю побыть в шкуре раба.

– Что?
– вскочила я.
– Вы продали их в рабство?

– Конечно, нет. Не переживайте за них.

Милорд Верд поднялся и решительно усадил меня в кресло.

– Я их отправил к рептилоидам, которые обязаны мне и моим воинам честью. А это для них больше даже, чем жизнь их потомства. Попросил, чтобы они инсценировали захват в рабство моих кадетов. Рабские ошейники, правда, недельку-другую - не больше - наши высокомерные друзья поносят. Чтобы впредь неповадно было. Но, смею вас заверить, ничего, кроме пользы для молодых людей не будет.

Я покачала головой - интересные у них тут, в империи, модели воспитания.

– Кстати, - продолжил милорд Верд.
– При беседе с принимающей стороной, я отметил особо, что мне будет приятно, если граф Троубридж и принц Брэндон получат особенно неприятную, совсем уж унизительную работу. Мне обещали пойти на встречу. И, знаете, рептилоиды - создания очень благодарные. И с очень богатой фантазией.

– И что будут делать представители аристократических родов? Чистить конюшни?

– Вот у вас фантазия развита скудно - так же, как и у меня. Я, кроме чистки конюшен и, простите, отхожих мест, так ничего и не придумал за свою карьеру преподавателя. Но знаете, как ни возмущаются молодые аристократы подобным наказанием, но трогает их это первый раз. Максимум второй. А потом... они привыкают. Вот и приходится пользоваться услугами друзей. Я обратился - добрые ящеры мне подсказали. И теперь мои кадеты трудятся прислугой в занюханной грязной портовой таверне. С рабскими ошейниками - чтобы вкусили всю прелесть зависимой жизни. Только внешность я им подправил на отвратную. Чтобы никто не покусился.

– А у вас проблем не будет?

– Вы о том, что Брэндон - наследник? Так я уже отчитался отцу. Он в восторге. Говорит, что давненько так не делали - а зря. Надо их так воспитывать регулярно. Так что последний курс у молодежи получится интересный. И очень познавательный. Раз уж им просто в моем доме диплом не писался.

И тут мне пришла еще одна мысль в голову:

– А вы откуда знаете, что кадеты вели себя невежливо?

– Я при этом присутствовал.

– В каком смысле?

– Чтобы лучше понять людей, надо посмотреть на них со стороны. Так что я был в гостиной еще раньше них. И наблюдал за их поведением.

– Что?
– в голове моей мелькнула мысль - а все ли он видел? Почему-то мне показалась неприятным осознание того, что он присутствовал при том, как граф Троубридж...общался со мной наедине.

– Я все-таки что-то пропустил?

– Скажите, вы умеете читать мои мысли?
– насторожено поинтересовалась я.

– Нет, только сильные эмоции. Сегодня, например, вы плакали. Были очень подавлены.

И он посмотрел на меня вопросительно, словно ожидал, что я прямо сейчас начну объяснять причину. Ага, кинулась!

– И вы чувствуете, говорю я правду или лгу?
– продолжила я задавать вопросы.

– Совершенно верно.

– А почему вы - другой?

– Что вы имеете в виду?

– Вы ведете себя не так, как другие аристократы. Не стараетесь задеть, оскорбить. Не выпячиваете свою значимость. Относитесь к другим... По-человечески, что ли.

– Вы преувеличиваете, - невесело усмехнулся он.
– Мне, конечно, приятно, что вы так думаете, но... В некоторых местах меня совершенно справедливо называют исчадием бездны. Имперским палачом.

– Вы помогли мне и моим сыновьям. Вы заботитесь о Вилли. Вы ровно общаетесь с людьми, что стоят ниже вас по положению. И вам не приятно, когда при вас оскорбляют других.

– Но... на войне я...

– Вы - убивали. Выполняли приказы любой ценой. А теперь мучаетесь угрызениями совести.

– И что это значит?

– То, что вы хороший человек. А еще вы не похожи на аристократов.

– Должно быть, мне слишком от судьбы за это досталось. Когда я только делал первые шаги и пытался доказать всем, что я - несмотря на то, что бастард, на что-то годен. И достоин уважения. А теперь я пытаюсь хотя бы следующее поколение тех, кто будет управлять страной, сделать... по-приличнее.

– Хотя бы непохожими на герцога Борнмута и графиню...не запомнила как ее, - проворчала я.

– Графиню Олмри, - проворчал он. И еле слышно добавил.
– И как меня угораздило... Я хочу сказать, что в доме вам ничего не грозит. На вас всегда будет моя защита.

Он молчал. Молчала и я. Чуть потрескивали угли в камине, да стучался дождь в окно.

– Вероника, - позвал меня он.

– Да?
– не поднимая взгляда на мужчину, спросила я.

– Мне хорошо, когда вы рядом...