Мой самый второй: шанс изменить всё. Сборник рассказов LitBand

Коллектив авторов

А с другой стороны калитки, за домом и двором, был сад. Он потрясал Леську, казался ей огромным. В конце сада еще и тек ручей. Леське казалось, что когда она доходит до конца сада, она попадает в другую реальность. Она смотрела за забор, видела участки соседей и поражалась им так, как будто видела лунный ландшафт. Да, наверное, и ему она бы так сильно не удивлялась. Там, за забором, происходила какая-то отдельная неведомая жизнь. И ее Леська видела в особых красках. Даже небо за забором было другим, ярче и богаче палитрой.

Когда Леська смотрела за забор сада, маленькая и мечтательная, она одновременно видела и не видела, что там. Ей чудилось

чье-то огромное непостижимое счастье, любовь, загадки, которые ей никогда не разгадать. Там, за забором, было то, к чему она хотела, но не могла прикоснуться. Там были жаркие экзотические страны, особые люди, неведомые пути, долгожданные встречи… Там была та жизнь, к которой Леська стремилась всей душой, но которая была далека от нее, закрыта и еще запечатана. На всякий случай. Там была вольная воля, выбор, идущий от сердца.

Там было все не так, как здесь. Потому что здесь – запреты без причин и оснований, запреты ради запретов. Страхи, возведенные в ранг хорошего тона. И лучшее, что могла сделать Леська здесь, по эту сторону забора, – ждать.

Глава 8. Виола от Валио

Леська шла за руку с мамой и папой. Брат бегал вокруг. Они шли через огромное поле по широкой утоптанной дороге. Солнце светило ярко, но было не жарко, а приятно. Легкий летний ветерок дул в лицо и развевал волосы. Леська шла, жмурясь от солнца, и его тепло разливалось внутри по всему телу. Она шла и немножко подпрыгивала. Мама с папой разговаривали о чем-то, смеясь. Брат жужжал в игре. По небу пролетал самолет. А вокруг расстилалось кукурузное поле. Кукуруза казалась Леське высоченной, она запросто могла бы потеряться в этом поле, если бы сошла с дороги. Мама с папой остановились и нарвали в сумку несколько початков кукурузы. Початки были сверху зеленые, а внутри, если снять все слои кукурузных листьев, – нежно-желтые.

Потом они пришли домой, в свою квартиру. Такую летнюю-летнюю, с ленивым жужжанием мух, с приятным сквознячком. Мама сварила кукурузу и, когда Леська ее попробовала, это было невообразимо вкусно. После обеда Леська с братом вывалились гулять, играли с какими-то до этого незнакомыми ребятами до темноты… Играли интересно, расстались друзьями.

Леська задумчиво смотрела на баночку плавленого сыра, где два слова повторяли одно другое, если переставить буквы. Она смотрела на простую картинку, изменившуюся со времен ее детства. Но все равно знакомую и близкую.

Леська смотрела – и внутри нее крепло и расширялось чувство, что там на картинке, мистическим и непостижимым образом запечатлена именно она, Леська. Это она стоит там, на фоне кукурузного поля, и это ее золотые волосы развевает ветер. Именно на нее влюбленно смотрит фотограф. А через объектив его фотокамеры – весь мир, залитый солнцем и бесконечным счастьем.

Глава 9. Девичество

«В горнице моей светло-о-о-о», – нежно вытягивала Капуро, пока в жизни у Леськи расцветал-распускался новый этап. Самый главный этап в жизни любой женщины. А уж Леськи особенно. Леська впадала в девичество, как в маразм. Незаметно, но неотвратимо.

Девичество поглотило ее всю, все ее мысли, все события ее жизни, все встречи и все расставания. Леська безудержно влюблялась, не отвечала взаимностью, страдала от непонимания и страха за собственную натуру. Ужасно далекую от совершенства и все-таки родную и любимую. Красивую и ужасную. Безобразную и прекрасную. Середины у Леськи и раньше не было, а уж в девичестве совсем пропала Леська. То она блистала королевой красоты, ее рисовали художники и устраивали фотосессии фотографы. А то ходила по дому растутехой, пугаясь своего отражения в зеркале и мучаясь, что ее, вот такую, моментально разлюбят или, что еще хуже, не полюбят. Она не могла, ну никак не могла собрать себя для предъявления общественности. И институт в этот день оставался без Леськи.

Все ее мысли были забиты одной только любовью. Самым мелким в мире шрифтом там было набрано это слово тысячи и миллионы раз. И ни для чего другого места не оставалось. Институт, учеба, сессии… Все это проживалось Леськой как: друзья, подружки, КВН, новогодние и прочие тусовки.

Была, правда, в ее жизни цельная часть без ухода в параллельные реальности. Это было участие Леськи в музыкальных коллективах, а потом – на короткое время, но все же – создание своего собственного. В чужих группах, гордо зовущихся «рок», она играла на синтезаторе. Спасибо музыкальной школе. А потом у нее сами собой стали выходить песни. Так странно. В какой-то момент Леська просто-напросто остановила беготню и сосредоточилась на написании песен. Сидела так иногда в расслабленном одиночестве, наигрывала на гитаре сама себе чего-то, и – бац! – откуда ни возьмись, песня. И, если кто слышал не врет, неплохие песни у нее получались.

С ребятами, которым Леська подыгрывала на клавишных, у них было много концертов. В разных странных местах и неизвестных клубах. У нее же самой, когда уже ей подыгрывали на ударных, соло, бас-гитаре, клавишных и трубе, был только один концерт. Только один. Да и то Леська ночь не спала перед ним, так трусила.

Глава 10. Путь без конца

Леську душили слезы. Они не текли, они именно ее душили. Не давали дышать, стояли комом в горле, текли из носа насморком. Леська страдала от невысказанных, задавленных, искренних своих желаний. Которых накопилось так много, и столько еще копилось каждый день, каждую минуту. Потому что Леська не умела, боялась или еще что, но не получалось у нее жить с ними вместе. Она хотела чего-то, мечтала о чем-то. И… шла в другую сторону.

И только сейчас, придя к особой этой, тридцатитрехлетней планке… Родив двоих детей… И разуверившись в родительских заветах… Только сейчас на Леську начало накатывать цунами понимания, что вот такая она, ее жизнь, и есть. Самая что ни на есть. Что она уже происходит. И мало того, произошла более чем на треть.

Чего ты, Леська, ждешь?

Чего ты ждешь, когда тебе хочется танцевать?! Быть в гуще людей и событий?! Наслаждаться жизнью в разных странах?! Общаться и встречаться с разными людьми?! Нестись вихревым потоком по миру?!

И когда тебе, Леська, так мучительно хочется быть собой… Быть собой, любимой.

Сколько раз, еще в школе, а потом в институте, она страстно хотела идти, бежать к друзьям. Тусоваться, веселиться, радоваться. Посещать разные места. Но сидела дома и делала какую-то ненужную глупую домашнюю работу. Или глупую ненужную учебу.

Леська замерла на грани со своим комом и слезами. Как канатоходец, она балансировала между молодостью и старостью. Вот что такое эти магические тридцать три. Это предел. Предел мечтаний, предел желаний. Это предел, когда становится окончательно ясно: будущее происходит сейчас. Оно же настоящее.