Мой труп
Шрифт:
Я вздрогнула. Как и Женя, я вспомнила, что Андрей мертв. А я почему-то расследую не его смерть, а любовь. Как будто любил он меня или нет, еще имеет значение.
Как будто не я нашла утром труп и забыла вызвать ментов. Не я, с каждой сбежавшей секундой, улетаю все глубже в пропасть…
Застывшее время ожило - помчалось полоумным аллюром. Я ощутила, что время бежит прочь от меня так стремительно, будто кто-то выдирает его из моих рук, как вор сумку.
«Утром я проспала, опаздывала на работу, выбежала из дома в горячке. И только вечером, когда вернулась домой и открыла холодильник…»
Я давно вернулась домой!
Впрочем, никто не знает, когда я вернулась, но, прежде всего, никто не знает, когда я открыла свой холодильник. Я не заглядывала в него неделями, месяцами. Это случайность, что там была утром вода. Воду я обычно забывала купить, как и зубную пасту.
Он - неисправен! Вот единственное, что подтвердят все, - потому что это единственное объяснение, почему за долгую ночь никто не сподобился в него заглянуть. И если мой мент привлечет эксперта - он тоже подтвердит неисправность.
Сколько, по ограниченному куцей обывательской логикой разуменью мента, я могу не открывать неисправный холодильник? Сутки? Двое?
«Вы не открывали свой холодильник двое суток?» - недоверчиво спросил мой внутренний мент.
«А зачем мне открывать его, если еды там нет? Спросите у моих друзей, они подтвердят: два года я питаюсь в кафе рядом с редакцией. Дома пью только кофе…»
Судя по ответному молчанию моей интуиции, мент не поверил в мое объяснение.
– Женя, - призвала свидетеля я, - а почему никто из вас ни разу за ночь не заглянул в холодильник?
– Он же у тебя не работает. Потому у тебя и жратвы в доме нет. Не понимаю, как ты живешь так…
Мент тоже не понял - он нахмурился, но, кажется, начал нам верить.
Сколько еще у меня в запасе часов до звонка? Пять? Пятнадцать?
Двадцать четыре. Завтрашний день - мой последний срок!
Почему мне так важно успеть… понять. Что понять? Кто убил Андрея? Любил ли он меня?
– Женя, - сказала я вяленым голосом, - мы говорим не о том. Андрея убил кто-то из наших.
– Ясно кто - Рита.
– «Хороший парень» не размышлял ни секунды.
– Кто же еще? Она не хотела разводиться с ним.
– А они развелись?
– Не успели. Ты не думай, Андрей просто оказал ей услугу. А она… Похоже, она надеялась, что это перерастет в нечто большее. Она, похоже, сильно надеялась. Она сильно доставала его. Бог мой, так что же, теперь ей достанется его квартира?!
– вскинулся Женя.
– Андрей купил квартиру?
– А Рита - жена. По закону!
– Это конфликт…
Отменный конфликт. Расчудесный мотив. Законных жен всегда подозревают, тем более тех, кому достается в наследство недвижимость. Еще неизвестно, любила ли Рита Андрея или пыталась получить мужа с жильем, но наличие квартиры - факт, подтвержденный документально.
Рита убийца - в это верилось охотно.
Рита - чужачка, самое позднее приобретение нашей компании. Пришла в театр три года назад. Молодая. Цепкая. Верткая. Оптимальная актерская внешность - может сыграть и уродину, и красавицу. Предпочитает второе.
Рита была из тех женщин, кто носит свои непрезентабельные черты с надменностью настоящей красотки. И все мужчины велись на нее, как на красотку. И в жизни, и на сцене - главное верить в свою роль. Верить, что ты победительница.
Рита была победительницей. Она напоминала мне юную Арину. Поэтому Арина не выносила Риту а я - напротив, относилась к ней с сонной приязнью.
Рита тянула на героиню драмы. А то и трагедии. Оптимальный актерский психотип - пластилин. Рита не страдала чрезмерным талантом, но была одинаково неплоха и в роли Елены, и в роли Эвридики, и в роли верткой Сюзон [20] . Она могла сыграть почти все… Могла и убить.
Психотип «пластилин» органично подстраивается под любые обстоятельства.
– У тебя есть клей?
– Что?…
«Хороший парень» поднял с пола мою этажерку с треснувшей ножкой и положил на диван.
20
Елена - персонаж драмы «Дни Турбиных», Эвридика - персонаж одноименной трагедии, Сюзанна - персонаж комедии «Женитьба Фигаро».
– А… Да. Сейчас принесу.
Женя пасмурно склонился над трещиной:
– Если у тебя есть лак для мебели, я могу после зачистить и покрыть им. Будет вообще незаметно.
– Жень, ну откуда у меня лак для мебели?
Откуда ж у меня это ненужное чувство: Рита не могла уронить карандаш?
Что-то не сходилось. Что-то было не так. Точней «просто так». Я знала свою профессиональную чуйку, вынуждавшую меня морщить подбородок и оттопыривать нижнюю губу, - до того как ум рожал формулировку, душа отстранялась от спектакля. Подобно Станиславскому я переставала верить в происходящее на сцене [21] .
21
«Не верю!» - легендарная фраза Константина Станиславского. Великий режиссер, автор всемирно известной «Системы Станиславского», произносил ее во время репетиций, когда игра актеров на сцене казалась ему фальшивой и недостоверной.
И. В. таки удалось вбить в меня это на уровне подсознания - много лет я не могла просто смотреть спектакли. Я лихорадочно анализировала все. И искренне мучилась, оттого что двухъярусная конструкция на сцене оказалась явною лажей - второй этаж был почти не задействован, он был «просто так». И мне не нужно было наводить дополнительные справки, чтобы понять: на оригинальные декорации не хватило денег - слепили из того, что было. Я ерзала в кресле оттого, что брошка на шее актрисы не соответствовала ни ее интонациям, ни походке - я не сомневалась, актриса прицепила ее сама… как Женя прицепил Рите убийство?
Рита могла убить. У нее было для этого все: характер, возможность, причина. Но не убивала?
Диван был занят. Я дала Жене клей, взяла подушку, села на пол и упрямо накнопила номер Игнатия.
«Номер не существует…»
«Так, по-твоему, Рита не убивала его? Докажи!
– улыбнулся И. В.
– Только не так, - бровь Игнатия сатирически подпрыгнула вверх, - как доказала, что Андрей попросил тебя умереть…»
«Я не смогла доказать. Вы - тому доказательство!»
Даже утопая в жанре средневековой мистерии, между раем слева и адом справа, я понимала, что веду себя как персональный адвокат дьявола.