Моя боль = моя любовь
Шрифт:
Помотав головой из стороны в сторону, а самой дальней части зоны встреч заметила одинокую фигурку. Сгорбленную и поникшую. Букет полевых ромашек. Где только умудрился найти в столь дождливую весну. Я махнула девочкам на прощание и быстро шмыгнула в ту сторону, которая сейчас выглядела ещё смурнее меня. Это моё право беситься и злиться, но, казалось, Лёша всю непогоду мира забрал в свои объятия и распугивал фанатов своей кислой миной. Я остановилась около него, едва доковыляв на своих трёх ногах, и постучала костылём по ботинку.
— Лёш, — негромко позвала я, прожигая того заинтересованным взглядом, пока на меня не обратили внимания.
— Мм, — задумчиво
— Неужели там что-то настолько увлекательное, что затмевает меня? — обиженно и наигранно легкомысленно тяну я. — Думала, ты меня у трапа самолёта заберёшь, а он тут даже слово ласкового ещё не сказал.
— Ира, ни в коем разе, — тут же оживился он и потянулся ко мне, чтобы обнять. — Как ты? С тобой всё хорошо? Хочешь, донесу до машины, если тебе больно наступать на ногу?
— Нет, — покачала я головой, оборачиваясь назад. — Не сейчас. Слишком много свидетелей и журналистов. Не хотелось бы попадаться им на глаза. За эти полдня меня и так достало смотреть на их тухлые рожи, которые сожалели мне в моём горе.
— Тогда что? — по-доброму усмехнулся мой парень, прекрасно понимая, что я имела в виду. — Мне стоит спасти свою прекрасную принцессу? Тебе не хочется лишнего внимания с их стороны? А значит, мы просто сбежим от них всех и пошлём к чёрту.
— Нет, просто… — я замялась, пытаясь правильно сформулировать свои мысли в голове, а Лёша тем временем перекинув цветы удобнее и, отлипнув от своего места, подошёл ближе.
— Давай поцелуемся? — выпалил тот, поджимая губы и ненавистным взглядом сверля журналистов. — Чёрт с ним, что они подумают, главное, чтобы ты была счастлива. Меня убивает, смотреть на такое твоё лицо.
— Чего? — это заставило меня отшатнуться и сделать шаг назад, а после ещё один, смотря на Лёшу с непониманием. — Ты с ума сошёл? Тут же сотни любопытных глаз.
— Нет, не бойся, — остановил он моё бегство. — Мы же прятались из-за того, что Разина бы не разрешила и посчитала это верхом наглости и идиотизма. Теперь же бояться нечего. А журналисты и общественное мнение могут идти к чёрту. Жене знаменитого хоккеиста надо переставать бояться бульварной прессы.
— Я не боюсь! — воскликнула я, но ещё немного отступила. — Просто дело не только во мне. Твой контракт… Роза рассказывала, что пока вы в команде до двадцати пяти вам нельзя заводить семью. И если станет известно о нас… То теперь сильнее всего пострадаешь именно ты.
— Ладно, слушай, забудь, хорошо? — выдохнул тот. — Я просто пойду, пока не сделал хуже. Цветы тебе, надеюсь, с реабилитацией будет всё хорошо. Я понял… То фото… Зря я надеялся, глупый идиот.
Удалялся он восвояси оперативно, всучив мне букет и обходя стороной журналистов, и лишь взгляд, брошенный напоследок, заставил сердце предательски дёрнуться в груди. Фото… Мысль неторопливо ворочалась в голове и никак не давала покоя. Что за чёртово фото? Я не избегала общения с прессой, что крайне удивляло многих, но и фотографировать себя не позволяла. Вела себя так же, как и раньше: улыбалась, язвила, надменно задирала нос… Разве что-то из этого могло задеть Лёшу? Всё как обычно… Или не всё?
— Ир, — Роза появилась рядом со мной, как чёрт из табакерки, и заставила подпрыгнуть от неожиданности и едва не выронить цветы.
— Извини, мне надо уйти, там Лёша ждёт, — тараторила я, вглядываясь в темноту за окнами аэропорта. — Надо…
— Вы поругались? — спросила подруга, придержав
— С чего бы? — удивлённо протянула я.
Я не успела открыть рот и спешно перехватила ту за запястье, однако реакция у Розы значительно лучше, так журналистам осталось довольствовать лишь видом спины, а не злого и раздражённого личика чемпионки. Я стояла с приоткрытым ртом ещё мгновение, а после вздохнула и лишь посмотрела с грустью туда, где уже и след простыл моего прилипчивого и верного парня. Я на самом деле не понимала, что произошло, но расспросы пришлось оставить до того момента, как мы уселись в машину и водитель закрыл дверь, отрезая нас от внешнего мира.
— В общем, тебе придётся постараться, чтобы разрулить эту ситуацию, — с тяжёлым вздохом пробормотала Роза и печально посмотрела на меня.
— Роз, — возмущённо протянула я, не понимая, что вообще за дурдом тут происходил. — Ты рассержена на меня? Обижаешься, может быть? Ты немного странно себя ведёшь и говоришь какими-то загадками. Я вообще ничего не понимаю!
— Почему я должна сердиться на тебя? — искренне удивилась та и склонила голову к плечу. — Я за тебя испугалась и едва этой курице не выдернула её лягушачьи лапки. Только я твою программу катала. Попросила у судей и организаторов разрешения. Как я каскады прыгала, вообще не помню. Очнулась только тогда, когда музыка выключилась и на голову свалился шум зала. Такой оглушительный…
— Я… — слова застряли в горле. — Это больше не моя программа… Разина вправе отдать её кому угодно. И если ты её откатала, значит, теперь это твой демон. А я… Я больше не нужна льду…
— А после ты спрашиваешь, злюсь ли я на тебя? — закатила глаза подруга. — Я в ярости! Что ты сама не врезала этой козлиной роже по морде. Почему просто стояла и смотрела. Теперь из-за него все наши жизни пошли под откос. В этой всей чертовщине виноват твой бывший! Эта хренова лягушатница его, видите ли, уже пять лет любит и решила убрать конкурентку, чтобы путь к сердцу красавчика-чемпиона освободить. А он ко мне яйца подкатил, тут же, как стало понятно, что следующей кандидаткой на Олимпиаду стану я. А теперь ещё и Лёша поверил в то, что у вас там роман. Ты понимаешь, что надо было сказать о том, что фото просто случайность и шантаж, а не кривить свой рот! Вот вроде бы ты умная, но сейчас полная дура!
— Я забыла… — в ужасе пробормотала я, прикрывая рот рукой. — Я реально забыла, про это хреново фото и про этого урода. Мне было не до них…
— Слушай, я не понимаю, — тихо проговорила Роза, — мы же друзья, потому я дам тебе один совет: поговори с Лёшей прямо сейчас, если он реально тебе нужен. Не тяни и не откладывай на потом, чтобы не стало ещё хуже.
— Но его контракт с профессиональной командой, который может накрыться из-за меня? — не могла я мириться с такими разговорами.
— Ир, ты же понимаешь, что я имела в виду… — Роза продолжала сверлить меня взглядом. — Если сейчас поставишь точку в этом всём, то обратно уже не отыграешь. Он тебя безумно любит и готов весь мир к твоим ногам положить, но не перегибай палку, у каждого человека есть предел терпения, и у него он явно иссяк вместе с той фотографией.
— Ты говоришь с таким осуждением, словно я специально всё это подстроила таким образом и теперь пытаюсь строить из себя оскорблённую невинность, — осторожно пробормотала я, пересаживаясь ближе к окну. — Если бы я знала, к чему всё это приведёт, давно бы послала лесом всех участников этого цирка абсурда.