Моя единственная
Шрифт:
Вчера вечером я отнес ее в постель, после того как она заснула в кровати Остина, когда я его укладывал. Последние три ночи бедному ребенку снились самые страшные кошмары. Он плачет во сне, и Девни не может успокоиться, поскольку ситуация, похоже, становится все хуже. Однако это позволило мне работать, не опасаясь, что она заметит мое отсутствие. Она прижимается ко мне, трется попкой о мой член, и мне приходится бороться с желанием заняться с ней любовью. Я был терпелив, прислушивался к советам братьев и позволял ей самой вести меня за собой, но я скучаю по ней. Мне нужно снова быть рядом с ней, дать ей все причины, чтобы она хотела, чтобы мы не расставались, но я боюсь, что
— Шон, — ее голос сонный, но от его хрипоты я напрягаюсь.
— Счастливого Рождества.
— Счастливого Рождества, милая.
Она переворачивается так, что ее руки оказываются на моей груди, и наклоняется, чтобы поцеловать меня.
— Я люблю тебя.
Это единственная вещь, которая, как я знаю, не изменилась. С каждым днем она смотрит на меня с большей любовью. Я вижу, как ей тяжело. Может быть, правильнее всего было бы снять с себя дополнительный стресс, связанный с принятием решения, и отпустить ее, но я не могу. Я прожил жизнь без нее, и я не дам ей этого сделать. Долгие годы я соблюдал клятву быть одному, и теперь, когда я ее нарушил, нет никакой возможности вернуться назад. Она наполнила мой мир красками, которых я никогда раньше не видел, а приглушенные тона — это не то, чем я хочу быть окружен.
— Я люблю тебя, — говорю я ей.
— Займись со мной любовью, — умоляет Девни, ее руки движутся по моей груди. — Пожалуйста, ты мне нужен.
Я беру ее лицо в свои руки и нежно целую. Наши языки движутся вместе в идеальном ритме, сменяя друг друга. Мои руки скользят по ее гладкой коже, прослеживая каждый изгиб, запоминая его. Мне нравится, как она ощущается. То, как легко ее тело прилегает к моему. Я целую ее в шею, пока она приподнимает ее, чтобы дать мне лучший доступ. На вкус она как солнечный свет, а пахнет ванилью. Возвращаясь к ее губам, я ловлю стон, который вырывается, когда я глажу ее грудь.
— Ты сводишь меня с ума, — говорю я ей. — Я хочу тебя каждое мгновение каждого дня.
Ее пальцы скользят по моим волосам и сжимаются в кулаки, чтобы она могла отвести мое лицо назад и посмотреть на меня.
— Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу.
— Покажи мне.
Девни отталкивает меня назад, и я легко подаюсь вперед, позволяя ей взять инициативу на себя. Ее ноги обхватывают меня, и ее тепло прижимается к моему члену. Ее губы приникают к моим, а ее руки двигаются по моей груди. Она медленно опускается вниз, целуя мое тело, снимая с меня боксеры, чтобы обхватить рукой мой член.
— Я люблю каждую частичку тебя, — ее голос гладкий, как шелк. — Мне нравится, что ты заставляешь меня чувствовать. Как ты смотришь на меня. С тобой все становится лучше.
Мои пальцы перебирают ее шелковистые шоколадные пряди и сжимают ее волосы.
— Все, чего я хочу — это дать тебе все.
Она улыбается.
— И я тоже хочу дать тебе все. А теперь молчи и не буди Остина.
Ее голова опускается, глаза не отрываются от моих, когда она берет меня в рот. Ее влажный, горячий язык скользит по мне, и мне приходится сдерживать стон. Она двигается вверх-вниз, используя руку вместе со ртом. Ее язык, одновременно двигающийся по нижней стороне, заставляет меня сжимать простыни в кулак. Боже, она невероятна на ощупь. Она нужна мне. Нужно что-то делать, пока я не сошел с ума. Я хватаю ее за бедра, притягивая к себе, и срываю с нее трусики. Она стонет на моем члене, посылая электрические импульсы по моему телу. Чтобы не взорваться раньше времени, я думаю о чем угодно, только не о тех невероятных ощущениях ее рта. Я решаю притянуть ее киску к себе, вдыхая ее мускусный запах и то, как она возбуждена.
—
Мой язык скользит по ее складочкам, а затем поднимается к клитору. Я беру ее прямо там, где хочу, не позволяя ей двигать бедрами, пока я свожу ее с ума. Обхватив мой член ртом, она стонет и опускается еще ниже. Я сосредоточен на ней, а не на интенсивных ощущениях, которые проникают в меня каждый раз, когда я попадаю в ее рот. Это превращается в битву за то, кто быстрее доведет другого до грани, и я прилагаю все усилия, чтобы победить. Не то чтобы здесь были проигравшие. И все же я хочу, чтобы она кончила. Я хочу почувствовать ее вкус, когда буду доводить ее до предела. Девни пытается отвести бедра, и я прижимаю ее к себе еще крепче, щелкая и посасывая, пока она не приподнимает голову и не падает. Я продолжаю держать ее, забирая все, что она дает, пока ее ноги не отказывают и она не упирается в мою ногу. Затем я переворачиваю ее, глядя в ее карие, насыщенные глаза.
— Мы еще не закончили.
Она ухмыляется.
— Надеюсь, что нет.
Ее ноги раздвигаются, и я погружаюсь в ее тепло.
Мы не отрываемся друг от друга, и я клянусь, она владеет моей душой. Исчезла бешеная борьба, которую мы только что вели, и я двигаюсь в ровном ритме, не желая, чтобы эта связь прервалась. Здесь она принадлежит мне так же, как и я ей. Наши секреты открыты, и я хочу, чтобы она знала, что я сделаю все, что ей нужно.
Я буду бороться.
Я буду сдаваться.
Я сделаю все, что угодно, лишь бы не потерять ее.
— Я не могу потерять тебя, — говорит она, и слезы наполняют ее прекрасные глаза.
— Ты не потеряешь.
Ее рука касается щетины на моей щеке.
— Я так люблю тебя, Шон.
Я закрываю глаза и проникаю глубже. Мне нужно, чтобы она почувствовала меня, почувствовала, как сильно мы похожи друг на друга.
— Ты не потеряешь меня…
Я хочу, чтобы эти слова были правдой. Она поднимает голову, нежно целует меня, и одно это прикосновение — слишком много. Я не могу сдерживаться. Весь контроль над собой исчезает, и я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде. Долгие минуты после этого мы лежим, сплетясь в клубок, задыхаясь, но прижимаясь друг к другу. Это первое Рождество за последние десять лет, когда я не чувствую апатии к празднику. Последние две недели я потратил на то, чтобы купить подарки, отблагодарить невестку за их упаковку и постараться сделать этот праздник идеальным для Остина и Девни. Я очень надеюсь, что ей понравится то, что я им подарю.
— Пойдем, проверим, все ли готово, — говорит Девни, вставая.
Я следую за ней, надеваю шорты и хватаю ее за задницу, когда она проходит мимо меня в халате. Мы доходим до гостиной, и она вскрикивает.
— Шон, ты это сделал?
Когда она легла спать вчера вечером, елка была украшена минимально, и, хотя мы пытались придать гостиной более праздничный вид, мы мало что могли сделать с тем, что у нас было. Поэтому я нанял несколько человек, чтобы они помогли. Я прижимаю ее к себе и смотрю на зимнюю страну чудес перед нами.
— Мне помогли.
Теперь гостиная наполнена украшениями. Чулки развешаны перед камином, на окнах горят огоньки, красные пуансеттии стоят на торцевых столиках, а елка, благодаря Коннору, теперь стоит вертикально.
— Елка! — задыхается она. — Как ты…
— Коннор.
Она улыбается.
— Это он сделал?
— С трудом, но да. Он работал над ней и принес ее вчера вечером. Все мои братья помогли сделать это для тебя.
— Ты невероятно усложняешь мне задачу.
Я поворачиваюсь так, чтобы она оказалась в моих объятиях, и глажу ее по щекам.