Моя любимая жена

Парсонс Тони

Честно говоря, остальные мужчины тоже были далеко не трезвыми. Поводом собраться послужило возвращение Бекки и разрыв Шейна с Росалитой. Одна жена вернулась, другая ушла. Сначала решили, что просто посидят часик-другой. Но когда попадаешь в рестораны Бунда, время начинает течь по-иному. Количество выпитых бутылок растет само собой, а желание встать и разойтись тоже само собой пропадает.

— Пусть сорванцы резвятся. А то так и вырастут, не понюхав настоящей мальчишеской жизни, — пьяно засмеялся Девлин.

Их было шестеро: Билл с Беккой, Девлин с Тессой, Шейн и блондинка из Южной Африки — новая приятельница Тессы по

фитнес-центру. Блондинка принадлежала к прослойке иностранцев, которая появилась в Шанхае совсем недавно. На вопрос, чем она занимается, женщина назвалась стилисткой. Сама она в подробности не вдавалась, а собравшихся это не особо интересовало. Тесса пригласила ее для Шейна, желая помочь ему исцелить душевную рану, нанесенную внезапным уходом Росалиты. Однако замысел не удался. Шейн с его прямолинейностью мачо пришелся блондинке не по вкусу. Австралийцу она тоже не понравилась. Он больше пил, чем говорил. Чувствовалось, что он предпочел бы сейчас оказаться в каком-нибудь баре, среди незнакомых людей, чем слушать всю эту болтовню. Но по мере того как на столе прибавлялось пустых бутылок, его интерес к южноафриканской стилистке начал проявляться все заметнее.

— А не закончить ли нам этот милый вечер в постели? — без обиняков спросил австралиец.

— Я непременно закончу его в постели, — ответила блондинка, глядя перед собой. — Только не с вами.

— Видела местных крестьян, — рассказывала Бекке Тесса. — В целом выражение «чумазые китаёзы» — не преувеличение. Дети у них похожи на маленьких трубочистов. Просто уличные мальчишки из романов Диккенса. Честное слово. Сразу вспоминаешь этого… как его… Ловкого Плута. [80] Они тупо глазеют на вас и все. Представляете? Стоят и глазеют. Похоже, больше они вообще ничего не умеют.

80

Джек Даукинс, маленький воришка, персонаж романа Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста».

— Я тоже видела нечто подобное в «Плаза-66», [81] — оживилась блондинка, поворачиваясь к Тессе. — Они там торгуют часами. Вонь от этих торговцев такая, что меня едва не стошнило.

— Не надо их так строго судить, — мягко, не собираясь вступать в спор, сказал Билл. — Половина из этих ребят вообще не бывала в школе. И почему они грязные — тоже понятно. Они целыми днями работают на полях вместе с родителями. Хотите знать, куда уходит половина бюджета китайских сельских школ? На обильные банкеты для школьных инспекторов. Учителя не смеют заявить этим важным шишкам, что сами живут впроголодь.

81

Деловой центр в Шанхае, состоящий из двух небоскребов в 66 и 46 этажей.

— Да будет вам, Билл! — засмеялась Тесса, считая это розыгрышем.

— Это правда! — упрямо произнес он.

Ему почему-то захотелось убедить Тессу в правоте своих слов. Часть его, еще сохранявшая трезвый рассудок, призывала ни в коем случае не затевать спор. Но Билл слишком много выпил, чтобы прислушиваться к голосу разума. Он вспомнил яндунского мальчишку, бросавшего камни в «чудо-дома», и жестокость охранников.

Тесса должна знать об этом. Они все должны знать об этом.

— Понимаете, детям яндунских крестьян отказывают в праве на будущее. Они уже сейчас не нужны государству, а когда вырастут — тем более не будут нужны. Нет никакой разницы между этими ребятами и фабричными рабочими Дунбэя, которых государство «временно уволило». Временно! До конца их жизни! Но те-то хоть взрослые. А здесь — дети. Китаю не нужны его дети!

Бекка встала, чтобы посетить туалет. Перехватив взгляд мужа, она выразительно постучала по своим часикам. Пора возвращаться и отпустить аму, которую они оставили с Холли.

— Определенное неравенство, что и говорить, существует, и его нельзя отрицать, — кивнул Девлин.

Он поднес к губам бокал. Бокал был пуст, и это чрезвычайно удивило главу Шанхайского филиала.

— Согласна, — заявила стилистка, поняв слова Девлина по-своему. — Взять тех же мигрантов. Полиция должна принять какие-то меры.

Проходя мимо Билла, Бекка слегка дотронулась до его макушки. Это был второй сигнал не затевать спора.

— Определенное неравенство? — переспросил Билл, игнорируя болтовню модной южноафриканской дурочки.

— Дружище, лучше пропустим еще по бокальчику, — попытался отвлечь его Шейн.

Билл проигнорировал и его.

— Все китайское «экономическое чудо» построено на неравенстве. Говорят, к середине века Китай по уровню производства превзойдет Штаты. Возможно. Но и тогда полмиллиарда китайцев будут жить на два доллара в день. Это у них называется коммунизмом.

— Китайцы давно уже не коммунисты, и вы это прекрасно знаете, — раздраженно возразил Девлин.

— Я что-то не понимаю, на чьей вы стороне, Билл? — со смехом спросила Тесса.

— Но вы ждете хотя бы символического заявления о равенстве. Формального кивка. Разве не так? — допытывался Билл. Сейчас, как никогда, ему было важно добиться от босса понимания. Он залпом осушил бокал и продолжал: — Вы ждете, что правительство хотя бы осторожно признает существование неравенства и кинет жалкие крохи помощи тем же яндунским детям. А зачем Китаю равенство? Оно здесь не работает. Я скажу больше: западный мир тоже не заинтересован в здешнем равенстве.

Девлин поморщился, будто жевал лимон. Шейн махнул официанту, заказывая очередную бутылку.

— Если здесь установится равенство, кто согласится работать за миску лапши? — все больше распалялся Билл. — Себестоимость производства резко взлетит, и тогда Китай потеряет привлекательность. Китай богатеет, пока в нем сохраняется обездоленное большинство. — Он нетерпеливо повернулся к Шейну. — Да где же это чертово шампанское?

— Ох, Билл! — Тесса засмеялась так, как обычно смеются взрослые над рассуждениями подростков. — Что за речи, Билл?

Шейн наполнил бокалы. Едва пригубив, Билл понял, что переполнен шампанским. Пьяный задор остывал, однако желание растолковать этим людям очевидные вещи не исчезало.

— А что вам не нравится в моих речах, Тесса? — с вызовом спросил он. — Что вы желаете от меня услышать? Панегирик китайским «чудесам»?

Тесса перегнулась к нему через стол, как будто они сидели здесь только вдвоем.

— Без этого ужасающего неравенства, Билл, вы бы все потеряли, — почти шепотом сказала она.

— Как это понимать? — спросил он, тоже подаваясь вперед и глуповато улыбаясь.