Моя маленькая Ведьма
Шрифт:
– Хватит изображать несчастную жертву! Я всё равно должен заняться с тобой сексом! Потому что мои Хозяева ещё не освоили способ оплодотворения, как у племенных коров! Шприца со спермой не будет!
Впервые он ощутил слабый отклик - она словно усмехнулась там, внутри. Но где-то очень глубоко.
Значит, не идиотка! И - не так зла на него, как пытается показать ему в своих мыслях, "формулируя" чётко произносимыми про себя словами, что он - похабник, развратник и редкая мразь! Прислужник и раб тварей и гнусных гадин! П...рас и извращенец!
– Ладно, согласен: я - не идеал романтического возлюбленного. Но и не совсем уж сволочь. Могу тебя обрадовать: ты мне и правда - понравилась. Наверное тем, что чем-то близка. Ну, духовно, - он хмыкнул.
– Я тоже вначале был непримирим. Сердит. Отказывался "работать".
– Марвин присел на постель, спиной к женщине, - Ни к чему хорошему это, естественно, не привело. Мне предложили разрешить очень простую ситуацию. Поставили передо мной очень красивую молодую девушку... И сказали: "Выбирай! Или ты спишь с ней до тех пор, пока она не забеременеет, или мы отдадим её на растерзание мертвякам!"
Разумеется, они знали, что я уже видел... Что происходит с живой женщиной, если она попадает к...
Ну и что мне оставалось делать?
Марвин надеялся только на то, что женщина ещё не может читать у него в подсознании так, как уже навострилась Дильфуза. Иначе его наглая ложь сделает только хуже.
– Если ты думаешь, тварь, ведьмий прихвостень, что разжалобил меня рассказиками о своей "несчастной судьбе", ты сильно ошибаешься!
А приятный у неё голос. Несмотря даже на то, что она пытается подпустить туда побольше жёлчи и яда. Да и радует то, что она хоть что-то сказала. Марвин не стал форсировать, приводя доводы рассудка и новые аргументы. Сказал только:
– Да, я - ведьмий прихвостень. Раб. Производитель. Зато девушка осталась жива. И сейчас в изоляторе выкармливает моего второго сына.
Я смог убедить Комиссию, что её дети - перспективны.
– Да?! Ты - жалкий слюнявый говнюк! Трусливый приспособленец! Сексуальный маньяк, пытающийся перетрахать всех доступных баб! Убила бы, если б могла!..
Глядя, как она, сжавшись в комочек, и закрыв лицо ладонями, рыдает, Марвин подумал, что женщина не так уж неправа - иногда он, в минуты депрессии, и сам так про себя...
– Ты что - пытаешься эту дуру, как и остальных своих "подопечных" - "приручить"?
– Ну...
– Марвин замялся, - Не то, чтобы приручить... А просто сделать её существование здесь хоть в какой-то мере осмысленным.
– Ха-ха-ха!..
– словно раскалённые иглы вонзаются в его мозг. Потому что смех, даже издевательский и саркастический, в исполнении Дильфузы - опасен. Она - видит его "натуру", - Кому ты лапшу пытаешься!.. Она - и правда: дура! Глупо пытаться обращаться с ней, как с разумным партнёром. Не в коня корм!
Марвин прикусил губу. Он и сам уже знал, что женщина - Рона - не отличается излишним интеллектом. Но ему не это от неё нужно, а - здоровое потомство. С усиленными ментальными способностями.
– Я не пытаюсь, если ты об этом, втереться к ней в доверие. Просто хочу, чтоб её отрицательные эмоции не вредили будущему развитию плода! Чтоб наш ребёнок не был...
Врагом для неё!
– Поражаешь ты меня своей душевной простотой, господин "главный экстрасекс". Ты же можешь просто приказать ей полюбить себя. И она сама раздвинет ножки, и будет, как принято говорить, счастлива, что ты снизошёл... А что делаешь ты? Ждёшь и терпишь, выслушивая оскорбления и ругань?
– Да. Это - ничего. Пара дней нам погоды не сделают. А если оплодотворение будет происходить на добровольной, так сказать, основе - оно будет качественней.
– Марвин и сам уже не слишком-то верил затасканному, и сотни раз повторенному аргументу.
– Чушь! По-твоему выходит, что когда четверо здоровенных жеребцов входят, и привязывают эту идиотку за руки и за ноги к кольцам, это - не насилие над личностью. А зато когда ты, щёлкнув пальцами, прикажешь ей до безумия влюбиться в твою подлую морду, и самой кинуться под тебя, постанывая от вожделения - это - насилие!
– Ну...
– он запнулся было, - Да. Я же не виноват, что она при моём прикосновении, даже пальцем, сжимается каждый раз в комочек, и начинает орать как резанная, рыдать, и биться в истерике.
– Ага, он не виноват...
– Дильфуза избавилась от остатков одежды просто: кинула похожие на ниточку гипюровые трусики сверху кучи всего остального, - А кто виноват? Я, что ли? Это ведь ты предложил Конклаву именно такой способ. План - целиком твой. Конклав-то до этого не заморачивался всякими сложностями: просто пускал туда, где засел очередной отряд Сопротивления, в их Бункер, "пушечное мясо" - да побольше.
А когда кончались запасы "съедобного мяса" - просто высылал разведчиц на поиски очередной группы отсиживающихся.
– Верно. В первые годы Конклав так и делал.
– Марвин почувствовал себя уверенней. Тут-то его логика - неопровержима, - И куда это вас привело?
На это Дильфуза даже не возразила, забравшись вместо ответа под простыню, и призывно помаргивая огромными чёрными глазищами, и недвусмысленно облизывая пухлые чувственные губы с изящным изгибом линий. Марвин вздохнул, снял штаны: