Моя маленькая Ведьма
Шрифт:
Остальных убили собственные матери.
Это в тех случаях, если сами дети раньше не убивали этих матерей... И нянечек.
Тогда таких, вышедших из-под контроля, по приказу этой самой Комиссии, ликвидировали.
– Не могу их не понять. Кому же охота быть убитым капризным сосунком...
– жёлчи в голос начальник снабжения не подпустить не мог. Генерал, сидевший во главе стола, повернул голову, и взглянул на офицера. Тот поспешил заткнуться, насупившись
Генерал спросил:
– Капитан. Чем сейчас Миерна и её отец могут угрожать нам?
– Смертью.
– я не стал ходить вокруг да около, а выложил сразу главное, - Миерна может убивать с расстояния до десяти миль на поверхности, и нескольких сотен метров - под землёй. Мы сейчас в трёх милях от той камеры, где она содержится. Марвин - в двух. От нас. А от дочери - в пяти. Но он гораздо, гораздо слабее своей дочери. Не думаю, что он нам опасен. Его "сдача" - явно жест отчаяния со стороны его хозяев.
– Капитан...
– Председатель Комитета объединённых Штабов ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха.
– Рольф. Как вы считаете, почему всё-таки они приказали ему убить её? Ведь они не могут не понимать, что в этом смысле как раз у неё куда больше шансов?
Я, в который раз оглядев убого обставленную казённой мебелью тесную комнатку, в которой всегда проходили совещания, не мог не согласиться с генералом и в этом, и в смысле микроклимата: действительно, после двух часов предварительного совещания старших офицеров нашей Общины, и тех, кто прибыл из Центрального Штаба, здесь было весьма душно. И влажно. Запах страха и напряжение буквально висели тут же - словно дым от сигарет. То есть, это было так, когда ещё оставались сигареты. Сейчас-то их никто не видел чуть не десять лет.
Мне здесь тоже не нравилось, но жаловаться грех: я эти два часа сидел в приёмной. Наконец дождался вызова. И вот теперь...
Вынужден отвечать в десятый раз на одни и те же дурацкие вопросы, на которые ответа нет. Да и быть не может.
Потому что речь идёт о супер-оружии такого типа, с которым мы прежде не сталкивались. Мало того: даже не подозревали о его существовании! И речь теперь не о конкретных делах, операциях, или Приказах.
А об эмоциях. Да ещё таких неоднозначных и запутанных...
Которые дочь и отец испытывают друг к другу.
И именно это сейчас и является главным Фактором для обеспечения нашей победы. Над ведьмами.
– Да, сэр. Как мне кажется, здесь дело в тактике. Члены этого Конклава не могут не понимать, что Миерна - слишком сильна. И если раньше её отец старался убедить их в том, что уж он-то сможет контролировать своего ребёнка... Ну, хотя бы с помощью того факта, что дети обычно слушаются мать и отца. Да и просто - старших. Но сейчас...
После смерти матери Миерны, она этого самого отца просто возненавидела. Так что контролем уже не пахло. И кураторши-ведьмы, как ни старались, успеха в управлении поведением супер-ребёнка добиться не могли.
Вероятно, именно поэтому члены Конклава и решили, что в принципе, неплохо будет просто подбросить её нам. Вы же помните легенду о Троянском Коне? Ну так вот: девочка - их конь. Поскольку сами они с ней потерпели полный крах, и попросту боятся. И теперь они бы хотели, чтоб мы тратили наши силы, время и ресурсы на то, чтоб попытаться подчинить себе Миерну. Или хотя бы договориться с ней.
А договориться с ней можно только об одном.
Она хочет быть Королевой!
Ну а мы, соответственно, будем жалкими подданными-рабами в её королевстве!
Совещание затянулось ещё на три часа.
Пропотев, и отболтав язык в попытках объяснить, почему я считаю, что Миерна хочет именно этого - неограниченной власти!
– я двинулся по центральному коридору Убежища к месту, где содержали нашу главную свидетельницу. По делу о самой себе.
Примерно за километр я её услышал, а метров с пятиста стало возможно нормально разговаривать. Я спросил в лоб:
– Почему ты считаешь, что твою мать убил твой отец?
– А кто же ещё?! Я знаю! Это он! Он сам признался - ну, вернее, я увидела!
– что изнасиловал её. А потом, когда я уже родилась, злился на неё. Потому что она, как мать, должна управлять мной. Моим послушанием. И поведением. И что-то там ещё я должна была по её указке делать - ну, видеть выживших людей, где они скрываются, и всё такое... А она не могла. И когда он понял, что мать не справляется со мной, он и убил её!
– А сам он? Сам он не пробовал... Справиться с тобой?
– Пробовал, конечно. Только я уже видела, чего он хочет на самом деле.
– И чего же?
– Власти.
– Как это? Он что, был подчинённым?
– Ну да. Хоть и формально, но он вынужден был подчиняться этим старым пердунам из Комиссии и Конклава. Вот он и хотел, чтоб я их всех поубивала, а он стал как бы...
Неограниченным Повелителем всех Ведьм и Инкубов!
Марвин.
К камере Марвина мне пришлось подобраться шагов на двадцать - только так его оказалось более-менее прилично слышно.
– Марвин. Марвин! Это я, Рольф.
– Вижу.
– голос равнодушный и усталый. Словно мужчина отчаялся.
Да и правда: тут любой бы отчаялся! Знать, что тебя может в любой момент прищёлкнуть, словно вошь ногтем, родная дочь!.. Которая к тому же тебя люто ненавидит.