Моя нелюбимая девочка

Султан Лия

Складывает губ трубочкой и вертит ими туда-сюда, как самая настоящая маленькая девочка. Господи, какая же она нереальная.

– Ладно, целуй, - разрешает она.
– Только прилично, а то здесь люди.

– Неприличное оставим на потом, - шепчу ей в губы и ласково припадаю к ним, впервые чувствуя себя самым счастливым.

Глава 33. Холодно-горячо

Аслан

В тот вечер я проводил ее домой и, остановившись из машины, вытащил пакет с шоколадом “Мерси” и упаковкой "Рафаэло".

Я помню, что она их любит, особенно зеленые “Мерси”, потому что они с орешками. Белочка моя маленькая. Я ведь все еще смотрю на нее, как на малыша, потому что несмотря на возраст, она выглядит очень молодо. Снаружи она фарфоровая куколка с молочной, нежной, как у ребенка кожей, пушистыми ресницами и губами, точно лепестки роз. А внутри - ураган, девочка-беда, девочка-стресс и наслаждение.

На третий день без нее стало тоскливо. Полулежа на широкой гостиничной кровати, я занимался своим проектом и строил график на ноутбуке. В какой-то момент взгляд зацепился за мобильный, на дисплее которого стояло время: 22.00. Я несколько секунд тупо пялился на него, борясь с желанием схватить и написать ей. Сама она никогда не пишет, а на мои сообщения “доброе утро” и “ как дела” отвечает односложно. Все-таки еще обижена.

Я всегда был очень волевым и терпеливым, хладнокровным и рациональным, но с Ирадой это не работает. Весь мой здравый смысл плавится в голове и огненной лавой устремляется вниз. Отложи ноутбук в сторону, тянусь за мобильным, включаю его и пишу ей в мессенджере:

“Привет”.

Ответ приходит быстро - она онлайн.

“Привет”.

Подкладываю под спину еще одну подушку, устраиваюсь поудобней и печатаю:

“Что делаешь?”

“Догадайся с трех раз”, - приходит через минуту.

“Работаешь?”

“Холодно”.

Таак, поиграть со мной решила. Ерзаю на кровати, пишу сообщение, стираю и все по новой.

“Опять с детьми сидишь?”

“Холодно”.

Ну хорошо. Тогда самое простое.

“Отдыхаешь?”

Синие галочки появляются моментально, но с ответом она почему-то не торопится.

“Тепло”.

“Читаешь?”

Вспоминаю, что она любит это делать и за две недели нашего романа, я видел в ее сумке книги, которые она всегда берет с собой. Меня всегда поражало, как она еще и читать успевает.

“Тепло”.

Игра, в которую она играет, затягивает. Девчонка своими односложными посланиями приближает и отталкивает одновременно. И только я хочу задать ей очередной вопрос, как она присылает мне фотку, от которой у меня в висках стучать начинает.

На снимке раскрытая книга на фоне пенистой ванны и свечей, расставленных у стены и на широких бортиках. Нервно

сглатываю, замечая ее длинные пальцы, удерживающие книгу.

“Ванну принимаешь?”

“Горячо”.

Кровь закипает, бурлит и несется по венам с бешеной скоростью. Ирада добивает меня новым снимком: голые коленки - бронзовые от золотистого свечения и влажные от воды. Затаив дыхание и слушая неровный стук сердца, увеличиваю снимок на экране, и мне этого мало. Я хочу больше. Ее хочу.

“Себя покажи”, – требовательно прошу и застываю в ожидании.

“Холодно, Аслан”, - впервые имя мое пишет.
– “На сегодня хватит”.

Провоцирует, маленькая зараза.

“Так нечестно”, - отправляю с красным разъяренным смайлом.
– “Сказала “А”, говори и “Б”.

“Слишком много букв”,– приходит от нее.

“Я хочу большего”.

“Много хочешь, мало получишь”.

Горло дерет от сухости, в комнате, где горит лишь один настенный светильник с моей стороны кровати, становится жарко. Или это у меня в жилах кипит кровь от ее игры в холодно-горячо.

“Еще одно фото”.

Молчит пять секунд, десять, двадцать…минуту. Нервничаю, сажусь на кровати и сняв белую футболку, бросаю ее на кресло у окна. Когда телефон громко пищит, молниеносно хватаю его и включаю. Прокручиваю вниз и нажимаю на снимок. Кажется, у меня тахикардия от этой девчонки. Дышу через нос, сильно сжимая мобильный. Я сейчас похож на прыщавого четырнадцатилетнего пацана в пубертат, но никак не на сорокалетнего мужика. И ведь первым ей написал, а теперь инициатива имеет инициатора.

“Ладно”, - пишет она и следом кидает фото, на котором она сидит спиной камере. Обнаженная, идеальная, с капельками блестящей воды - я помню, как когда-то целовал ее и проводил пальцами по выпирающим позвонкам. Тонкая длинная шея открыта и на нее спадает пара мокрых кудрявых прядей, а остальные она заколола своим любимым крабом. Я вспоминаю, как она смотрела на меня в упор, поднимала руку, снимала его и взбивала кудри пальцами. Какой я был дурак, что тогда ничего о ней не понял и отпустил.

В горле ком, желание обладать ею так сильно, что больно. От этой тяжести внизу только выть и на стену лезть. Но я же долбанный мазохист, поэтому печатают сообщение:

“Лицо покажи”.

“Снова холодно. Я и так показала больше, чем хотела”, - дразнит Ирада.

“Только лицо”.

“Нет”.

Сажусь на кровати, спускаю ноги на прохладный пол и отправляю:

“Издеваешься надо мной?”