Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]

Уильямс Чарльз

Скажу откровенно, я не очень люблю выступать публично. Но что было делать…

— Во вторник, седьмого октября, — начал я, — миссис Джейнис Эбинджер пришла в мое бюро и показала мне письмо с угрозами, адресованное ее мужу, с рисунком пантеры вместо подписи. Она сказала мне, что я, как цветной, буду иметь больше шансов вступить в контакт с авторами этого письма и передать им от ее имени, что они ошибаются, так как ее муж никогда не был расистом. Она очень нервничала. Я попросил у нее двадцать четыре часа на размышления. Миссис Эбинджер представляла для меня двойную проблему. Во-первых, она была моей первой белой клиенткой, а во-вторых, она желала от меня не больше и не меньше, как установления контакта с нелегальной террористической группой. В тот же самый вечер, когда я возвращался домой, на меня напали трое белых бандитов, которые избили меня, а потом посоветовали мне не совать свой нос в чужие дела. В тот день я пытался собрать информацию о мистере Эбинджере и о том, какие к нему могли быть претензии. Восьмого октября — суд об этом знает — было обнаружено тело Арнольда Эбинджера. Он был убит накануне вечером,

как раз в то время, когда его жена находилась у меня. Миссис Эбинджер показала полиции письмо с угрозами. Об этом письме узнала пресса. Спустя два часа весь Спрингвилл был убежден, что Эбинджера убили «Черные пантеры». В тот же вечер мне удалось заполучить в свои руки главаря банды, избившей меня седьмого октября. Я расплатился с ним той же монетой, и тогда он признался, что они действовали по приказу мистера Эбинджера, который позвонил этому типу седьмого октября в восемнадцать сорок пять. Эбинджер приказал ему, чтобы мне объяснили, что для меня будет лучше, если я перестану им интересоваться. Тогда я еще не мог понять, в чем дело. В тот же вечер нападки на «Черных пантер» привели к вспышке серьезных беспорядков на той стороне реки. Я начал размышлять над этим делом и пришел к выводу, что Арнольд Эбинджер никак не мог отдать по телефону приказ некоему Скинни Домбсу, чтобы тот преподал мне урок, потому что Эбинджер в это время был мертв уже четверть часа. Кроме того, даже если бы он был жив, он просто не мог знать, что я вечером загляну в некоторые из контролируемых им ресторанов. Но если Скинни не мог позвонить Арнольд Эбинджер, это должен был сделать кто-то другой. Этот факт был причиной того, что на следующий день я согласился принять на себя миссию, которую доверил мне от имени своих прихожан пастор Борден из церкви Святых последнего дня. Пастор понимал, что «Черные пантеры» не могут быть замешаны в этом убийстве. Он поручил мне открыть истину вне зависимости от того, какова она, чтобы этим путем снять напряжение, царящее в городе. Когда я принял это предложение, были арестованы Майкл Доулейн и Дебби Саймонс.

— Но вы продолжили свою миссию, — вмешался Тим Форти только для того, чтобы дать мне возможность перевести дыхание. — Не потому ли, что вы не верили в вину этих двух молодых людей?

Я пожал плечами.

— Признаюсь, тогда у меня еще не сложилось определенное мнение. Я не знал их. Мое задание состояло в том, чтобы открыть правду. И я ее искал, прибегая к помощи свидетелей. Естественно, что в условиях политического климата Спрингвилла арест этих молодых людей был подарком судьбы. Беспорядки затихли.

— Я протестую, ваша честь! — выкрикнул прокурор. — Этот человек оскорбляет правосудие! Он пытается создать мнение, что полиция в своих действиях руководствовалась политическими мотивами!

— Протест принят, — сказал судья Корнуоллис. — Мистер Бенсон, вы не имеете права делать такие выводы из некоторых элементов вашего расследования.

* * *

Я подождал минутку, пока зал суда успокоился. Я знал, что, выходя из этого здания, должен буду поглядывать направо и налево. Однако я должен был шагать дальше.

— Ваша честь, уважаемые присяжные заседатели! Я отлично понимаю, что форма, в какой я даю показания, отличается от принятой в суде. Однако я выбрал ее сознательно и только для того, чтобы лучше объяснить это дело. И когда я говорю, что полиция при расследовании руководствовалась политическими мотивами, это вовсе не инсинуации. Совсем наоборот: я утверждаю это, так как имею соответствующие доказательства! Всем вам известна последняя воля Арнольда Эбинджера, выраженная в его завещании. Но его страховой агент, свидетель Гибсон, показал под присягой, что Арнольд Эбинджер намеревался изменить страховой полис. Почему? Потому, что открыл, что жена изменяет ему! Он знал с кем. К несчастью для него, жена и ее любовник были отлично обо всем информированы. Они знали о его поездке в Рино, о его свидании с Гибсоном… Арнольд Эбинджер выдвинул свою кандидатуру на пост мэра. Он имел шанс быть избранным и возглавить администрацию этого города, включая полицию. Для любовника Джейнис в этом таилась немалая опасность. В любую минуту миссис Эбинджер могла остаться без гроша, а ее любовник мог оказаться без работы, на улице. И тогда они хладнокровно и продуманно совершили убийство. В их распоряжении было очень мало времени, не более одного дня, так как восьмого октября Эбинджер должен был встретиться со своим страховым агентом, чтобы аннулировать страховой полис, оформленный на имя его жены, а девятого или десятого октября намеревался вылететь в Рино, чтобы начать бракоразводный процесс…

Странное чувство испытываешь, когда что-то говоришь людям, внимание которых предельно сконцентрировано. К счастью для меня, потому что я чувствовал, что могу хватить через край, судья Корнуоллис прервал меня.

— Мистер Бенсон, — сказал он, — ваш рассказ… он очень захватывающий, но временами ему не хватает ясности. Вы утверждаете, что миссис Эбинджер могла остаться без денег, а убийцу вышвырнули бы с работы. Почему?

Я улыбнулся. В самом деле, я забыл об этой детали.

— Ваша честь, я готов это объяснить. В самом начале этого дела мистер Форти и я размышляли над тем, что склонило Арнольда Эбинджера баллотироваться на пост мэра города. Мистер Форти сказал тогда, что люди часто выставляют свои кандидатуры, чтобы обрести что-то, но не менее часто и против кого-то. И это было очень верное замечание. Арнольд Эбинджер хотел стать мэром Спрингвилла, чтобы добраться до шкуры другого.

— До чьей шкуры? — спросил судья.

— Любовника своей жены, — ответил я и умолк. А потом заговорил снова: — Само убийство не представляло уже никаких проблем, но будущий убийца искал лицо, на плечи которого можно было бы свалить вину. «Черные пантеры»

показались ему наилучшим решением этой задачи. Он напечатал на машинке, которая должна была пойти на слом, письмо, хорошо известное суду, а свою любовницу послал ко мне. Я должен был обеспечить ей алиби. Миссис Эбинджер ловко дала мне понять, что это письмо не единственное — ему предшествовали письма аналогичного содержания. Перед тем как отправиться ко мне, она, по всей вероятности, впустила своего любовника в сад через боковую калитку. Убийца, укрывшись в кустах неподалеку от бассейна, ждал Эбинджера, который возвращался домой между восемнадцатью и девятнадцатью часами. Он услышал по ту сторону ограды шум автомобильного мотора. Возможно, что он даже видел Майкла Доулейна и Дебби Саймонс, разговаривающих с Эбинджером. Разговор был очень короткий. Арнольд Эбинджер отпер калитку своим ключом и вошел на территорию виллы. В тот момент, когда он проходил мимо бассейна, убийца ударом рукоятки пистолета лишил его сознания. Затем он вытащил из кармана жертвы ключ от калитки, бросил потерявшего сознание Эбинджера в бассейн и покинул виллу.

Судья Корнуоллис потер подбородок.

— До этого места я вполне согласен с вами, мистер Бенсон. Но почему на вас напали в тот вечер?

Судя по легкому шуму, пробежавшему по залу, этот вопрос интересовал не только судью.

— О, это был очень хитрый план, — ответил я. — Письмо, подписанное «Черными пантерами», само по себе было отличной идеей, но вокруг него следовало создать определенную декорацию. Именно поэтому миссис Эбинджер пришла ко мне. Это драматизировало ситуацию. Подчеркивало… черный характер этого дела. Убийца знал меня. Он знал, что перед тем, как принять окончательное решение, я наверняка попрошу время на размышления. Однако в его планы отнюдь не входило, чтобы я действительно взялся за это расследование, и он решил напугать меня и заставить отказать миссис Эбинджер. Поэтому меня и избили. Убийца знал, что я заинтересуюсь Арнольдом Эбинджером, и решил мне помешать. Увы, к несчастью для него, разница во времени между телефонным звонком псевдо-Эбинджера Скинни Домбсу и временем убийства дала мне пищу для размышлений. Скинни Домбс говорил по телефону в восемнадцать часов сорок пять минут седьмого октября. Эбинджер тогда уже был мертв. На следующий день, после того как тело было обнаружено, Джейнис Эбинджер с приличествующей обстоятельствам скорбью отдала письмо шерифу О’Мэлли и лейтенанту Трэнту. С этим документом немедленно ознакомили прессу, которая начала призывать громы небесные на головы «Черных пантер». Суд знает последствия этой инициативы — драму по ту сторону реки. Убитая девушка, десятки раненых. Сотни арестов и пожар, который начал распространяться по всей стране. Спустя два дня городские власти охватила паника. Приехавшие на погребение Арнольда Эбинджера губернатор, сенатор и другие высокопоставленные лица набросились на мэра и полицию. И тогда убийца испугался. Он осознал катастрофические последствия своего плана. К счастью, была еще та пара молодых людей, которые остановили Эбинджера, когда тот возвращался домой. Нужен был предлог, чтобы арестовать этих ребят. Лейтенант Трэнт тщательно обшарил район, где жил Эбинджер, чтобы найти свидетеля, видевшего этих молодых людей. Ему повезло. Садовник Самьюэл Бриггс видел их. Не в день убийства, а до того. И к тому же два раза. Арестованные Майкл Доулейн и Дебби Саймонс признались в том, что старались встретиться с Эбинджером. У них не было никаких причин скрывать этот факт. Однако одной этой улики оказалось достаточно, чтобы они предстали перед судом.

За столом прокурора царили паника и замешательство. А вот судья Корнуоллис слушал с раскрытым ртом, с трудом сдерживая распиравшее его любопытство. Это было куда интереснее телепередач!

— Итак, мистер Бенсон, — сказал он, — виновным является…

— Лейтенант Трэнт, ваша честь! Он много месяцев был любовником Джейнис Эбинджер. Адвокат Форти представит в распоряжение суда официальное заключение эксперта, подтверждающее идентичность этой пишущей машинки с той, на которой отстучали письмо, обвиняющее «Черных пантер». Из актов инвентаризации городского управления следует, что машинка эта находилась в отделе расследования убийств. Трэнт воспользовался ею в последний момент, когда машинки отдавали на слом. К сожалению, ему не повезло… Машинки купил старьевщик. Со дня смерти Эбинджера Трэнт каждую ночь проводил на вилле вдовы. Он входил через боковую калитку, используя ключ своей жертвы. Я следил за ним еще вчера. К сожалению, он не сможет это подтвердить, так как покинул зал суда в тот момент, когда понял, к каким выводам я пришел. В данную минуту он имеет час преимущества перед судом. Именно поэтому защита отказалась от вопросов и предложила, чтобы я давал показания в форме рассказа. Мы хотели ускорить разбирательство.

* * *

Я мог бы еще немало рассказать, но судья Корнуоллис прервал заседание суда. Прокурор Митчелл и его помощники исчезли. Мне кажется, что за это время его мнение о школьном приятеле несколько изменилось.

Газетная братия сходила с ума. Я был окружен чуть ли не сотней репортеров, которые старались перекричать друг друга, задавая вопросы и фотографируя меня со всех сторон. Двое полицейских, приставленных к Майклу Доулейну и Дебби Саймонс, стояли неподвижно, как два колышка. Они явно не знали, что им делать со своими узниками. Молодые люди, пьяные от счастья, бросились друг другу в объятия.

Я закурил сигарету и коснулся плеча Тима.

— Ну что ж, кажется, мы выиграли, — шепнул я ему.

— Твое счастье, что Трэнт поддался панике, потому что если бы тебе пришлось представить доказательства…

— Это ясно! У меня были только мои собственные показания; однако не забывай, что я частный детектив и имею официальную лицензию, так что мои показания имеют определенный вес! Три ночи я следил за этой пташкой, ошивающейся в доме Джейнис…

К нам приблизился пастор Борден.