Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— Я старею, Джефф,— неожиданно сказал он.—Не так давно и я бы позволил себе посмеяться над этой женщиной!
— Посмеяться? О, боже!
— И я бы многих спас от ненависти, как это делает Галан, только потому, что я мог смеяться над ними. Это всегда различало нас.'
— Ты сравниваешь себя с...
— Да. Он видел, как слова убивают людей. А я, Джефф? Я продолжал хихикать, как испорченный органчик. Я стал слепым и не делал различия между страстью и жалостью. Я мог говорить глупости! Да! Я смеялся, потому что боялся
— Позволь мне посмеяться над этим.
—- О, да, смейся. Поэтому они принимали меня за меньшее, чем я есть, а я хотел казаться большим. Только ум давал мне силу. .Все говорили об Анри Бенколине, боялись. его, восхищались им, а теперь за этим встает хрупкий призрак и удивляется.
— Удивляется? Чему?
— Удивляется, Джефф/почему считают мудрым жестокого идиота, который сказал: «Познай себя». Доктрина, призывающая познать себя, свой ум, свою душу, сводит людей с ума. Люди слишком много думают о себе. Умэто величайший лжец. Ложь —его профессия...
Это было странное настроение. Он выбрасывал из себя слова. Я не понимал его, но знал, что у Бенколина бывают периоды такой черной депрессии. Он говорил, а сам крутил в руке серебряный ключ.
— Джефф, я говорил, что сегодня ночью мы пошлем кого-нибудь в «Клуб масок», чтобы подслушать разговор Галана и Джины Прево: Как думаешь, ты сумеешь сделать это?
— Я?
— Почему бы и нет? Ты сделаешь это?
— Ну, в этом нет ничего сложного. Но поверят ли твои люди в мои способности?
— О, я не знаю. Дело в том, что ты высок и строен, как Робико, и ты будешь в маске и с ключом. Что касается меня, то мое настроение и нервы мешают мне заняться этим. Будь осторожен, Джефф. Это будет очень опасно, уверяю тебя.
.— Это действительная причина?
— Полагаю, да. Ну, что ты скажешь?
— С величайшим удовольствием сделаю это.
— Появившийся шанс исследовать клуб приводит меня в волнение. Предвкушение рискованного приключения... и...—.Бенколин увидел выражение моего лица.— Ты слушаешь меня, черт возьми? Это не забава.
Я кивнул. Теперь он снова стал самим собой, снова его ум работал четко и решал сложные задачи.
— Я дам тебе инструкции... Прежде всего я хочу тебе сказать, что ты должен ожидать. Джина Прево может знать, но может и не знать, кто убийца. Ты выслушал мою версию, но это всего лишь версия. У нас нет никаких доказательств в подтверждение ее. Но если она знает убийцу, Галан сделает все, чтобы вытянуть из нее правду, и сделает это лучше, чем весь департамент полиции. Если мы сможем установить диктофон...
— Бенколин,— перебил я,— кто убийца?
Удар был точным. Если Бенколин знает, то скажет из тщеславия, но если не знает — разозлится.
— Не знаю,— медленно произнес он.— Понятия не имею.— Он помолчал.— И это действует мне на нервы.
— Ну, а логический вывод?
Он пожал плечами.
— Возможно, логика могла бы помочь. Я скажу тебе о цели убийства, как я себе это представляю. Меня раздражает, что я смогy вообразить всю сцену убийства, то, как оно совершилось и что было потом, но лицо убийцы для меня невидимо. Послушай...
Он налил себе еще бренди и начал пить маленькими глотками.
— Мы закончили рассказ и тот момент, когда убийца заметил Джину Прево, которая с криком убежала. Когда я в первый раз осматривал коридор, то несмотря на утверждение старого Огюстена, что он выключил свет в музее, я знал, что кто-то все же включил свет, хоть и на короткое время. Кровавые пятна на стене, разбросанные вещи — все указывало на дверь в музей. И хотя свет там тусклый и падал из музея, убийца мог видеть свою жертву и осмотреть содержимое ее сумочки. Я спросил мадемуазель Огюстен, и она призналась, что зажигала свет. Это может привести к важному заключению. Убийца обшаривал сумочку. Что он хотел? Не деньги, конечно, они остались нетронутыми. Конечно, это и не письмо или открытка...
— Почему?
— Думаю, ты согласишься, что свет там настолько тусклый, что едва можно было разглядеть лицо? — спросил он.— Разве смог бы он среди всяких писем и записок найти то, что ему нужно? Там он не смог бы прочесть ни слова, но он не забрал содержимое сумочки с собой в музей, где света все же больше, он бросил все... Нет нет! Это был какой-то предмет, Джефф, который он сумел узнать в полной темноте. Прежде чем решать, что это за предмет и нашел ли его убийца, надо ответить на один вопрос. Скажи, Джефф, почему убийца внес тело в музей?
— Очевидно, чтобы скрыть тот факт, что она убита в коридоре. Чтобы отвести подозрения от «Клуба масок».
Бенколин удивленно посмотрел на. меня и вздохнул.
— Дорогой мой,— печально проговорил он,— иногда ты бываешь поразительно умен... Ну, ладно. Он внес тело в музей, чтобы заставить нас поверить, что ее убили в музее, да? Но сделав это, он оставил ее сумочку и все содержимое в коридоре на полу. Он оставил широко открытой дверь из музея, чтобы любой мог ее заметить. Он...
— Подожди! Он мог в спешке забыть..
— В спешке? Однако у него хватило времени пристроить тело на руках Сатира, укутать его драпировкой...
Снова нет. Его не волновал вопрос, где будет найдено тело. Он забрался в музей с определенной целью, а мысль пристроить его на руках Сатира пришла ему на ум позже. Подумай! Что ты заметил на теле?
— Бог мой! Разорванную цепочку на шее.
— Да. Был предмет, какая-то вещь, которую она носила на цепочке. Понимаешь теперь? Он думал, что найдет. этот предмет в сумочке, поэтому он все вытряхнул, но не нашел там... Он решил, что этот -предмет при ней. В кармане, например. Но при тусклом свете он не смог бы разглядеть кармана на пальто, он не знал, где она может держать этот предмет. Поэтому...