Моя профессия спаситель
Шрифт:
Рассказала, в общем. И, конечно же, пожалела об этом, стоило рот закрыть. Потому как знала прекрасно, что сейчас Нелдер скажет: мол, прав дядюшка, многомудрый профессор Лангер, нечего тебе в медицине делать, Бараш.
— Знаю я эту Кассел, — заявил Кайрен совсем не то, что ожидалось.
— Ну да, она раньше в «экстренной» работала. В смысле, не у нас, а в больнице.
— Да нет, учились вместе. Я курса на три, кажется, старше, но Диру помню. Мы с ее братом дружили. С Речером, — невесть зачем уточнил «корсар».
— А
— Был, — усмехнулся врач. — Даже двое. Впрочем, они оба были.
— Она не говорила, — от удивления и — чего уж там! — совершенно неприличного любопытства Ани даже про собственные беды забыла.
— Могу рассказать, — великодушно предложил Кайрен.
— Ну, не знаю, — промямлила Сатор.
— Хорошая вещь деликатность, — снова усмехнулся Нелдер, глядя на Анет как-то странно, вроде бы говоря и в тоже время о чем-то своем думая. Или даже просчитывая? — Тогда могу про себя. Надо?
— Давайте, — не слишком уверенно кивнула Ани.
— Тогда слушай, — «Пират» закурил очередную папиросу, затянулся, откинулся на спинку диванчика, выпустив струйку дыма в потолок. — Давным-давно, жили-были… Короче, на третьем курсе пристроился я в больницу. Да ни какую-нибудь, а в имперский военный госпиталь. Была, понимаешь, мечта вроде твоей, хотел пластикой заниматься. Но не дамочкам лоб на… попу натягивать, а чтоб всерьез: скелет, черепно-лицевая хирургия… Ну, ты поняла. Вот и подумал, что в госпитале практики хоть ложкой хлебай. Кстати, прав оказался.
— Вы оперировали? — робко, заранее от восторга обмирая, спросила Сатор.
— Нет, конечно. Какой дурак сопляка к столу пустит? — фыркнул Нелдер. — Санитаром припахивал. Но не о том речь. В общем, там, в госпитале, я с Речером и познакомился. Он после ранения восстанавливался. При Ханбаре его гоблины всерьез оттрепали, на спине вот такого кусочка целого не осталось. — Кайрен поднял коробок спичек, продемонстрировав его Анет. — Сам-то Реч пиротехником был, военмагом и вроде не из последних, даже медаль какую-то ему дали. Или орден, что ли?
— А сколько ему лет было?
— Да мы с одного года, получается лет двадцать. Но казалось, что всерьез старше, — Нелдер хмыкнул, крутанул головой, будто собственным словам не слишком веря. — Он туда меня и привел.
— Куда? — тихо-тихо уточнила Ани.
— Я не сказал? «Сыны отчизны» это называлось. Ну, вроде кружка, общества, не знаю. Сами себя они партией называли, но какая там партия! В общем, собирались тайно и языками трепали за жизнь. Больше всего общественное благо волновало. Вроде: нищета кругом, народ голодает, а прав не имеет. На фабриках по двенадцать часов пашут. Дети без образования растут, младенцы без лекарей помирают.
— А разве не так?
Кайрен глянул на Сатор исподлобья, опять усмехнулся, постучал коробком, который в пальцах крутил, по столу.
— Ну да, — ответил не слишком понятно, — меня тогда это тоже цапануло. Только, понимаешь, трепотня эта к одному сводилась: все беды от того, что император задницей трон протирает. Не станет его — и пойдет, как по маслу.
— Вспомнила! Я читала! Или в школе рассказывали? Офицер Ван’Кассель, при его задержании еще полицейские погибли и прохожие, — Анет ойкнула. Ну да, до некоторых личностей действительно доходит не сразу. — У доктора фамилия Кассел. Ван’Кассель — Кассел, получается?
— Получается, — серьезно согласился врач. — Раз читала или там рассказывали, должна помнить: попали-таки они бомбочкой в государя императора. На месте к Леди отправился вместе со своим секретарем и охраной. Только вот Реч никого не жег. Понимаешь, он был такой… идеальный офицер. Там же и взяли, впрочем, он и не убегал никуда. Это в его духе: сделал — отвечай. Вот они и ответили, сам старший Ван’Кассель, отец твоей Диры, и оба его сына. Повесили их на площади Благословения.
— А вы? — после хорошей паузы спросила Ани у кофейной гущи.
— А что я? Где-то за полгода до этого мы перестали с Речем общаться. Скучно стало. Студенческая жизнь, сама понимаешь, интереснее.
— Вы видели, как их… Ну, что их…
— Казнь? — уточнил Кайрен. — Нет, не видел. К тому времени я уже месяц как академию закончил, во фронтовом лазарете трубил.
— Вас все-таки тоже наказали? –
Анет исподлобья посмотрела на Нелдера — тот был тих и безмятежен, как летний полдень. И дымил, будто паровоз.
— Да кому я нужен, наказывать еще. Сам смылся, побоялся под раздачу попасть.
— Смылись? — пораженно брякнула Сатор.
— Ну да, а что?
— Нет, ничего, — помотала головой Ани.
— Ну и ладушки, — Кайрен легонько прихлопнул по столу ребром коробка. — Ты как, на подстанцию будешь возвращаться? А то мне тоже заскочить надо.
— Не знаю, я еще подумаю, — протянула девушка, не сразу переключаясь на реальность.
— Думай, — разрешил Нелдер, — свисти, если что.
— Свистну, — пообещала Анет.
Понятно, в пустоту пообещала, потому что «корсар» ни ответа, ни ее саму дожидаться не стал.
Конечно, подглядывать-подслушивать не хорошо и не только потому, что приличные люди не подсматривают. Иногда от зрелища, для чужих глаз не предназначенного, просто неуютно становится, хоть беги. И совсем плохо, когда бежать некуда. Вот куда деваться из коротенького, но совершенно прямого коридорчика, всего-то два выхода и имеющего? Возвращаться назад, подниматься по лестнице? Так тут же на диспетчера, которая послала Кайрена срочно найти, нарвешься, заработав вполне закономерный вопрос: «Ну и где Нелдер?». И что отвечать? «Да он с рыжей внизу обнимается»? Вот веселье-то будет! Ну и вперед никак, все из-за той же парочки, очень не ко времени решившей…