Моя Родина – смерть
Шрифт:
Чем ближе подкатывался шар, нависая безжалостной громадой над Адамом, тем нестерпимее становилось ожидание. Мир рушился, ладони пылали, шар давил. Безропотно ожидая конца (пика шизофренического бреда) и нового начала кошмара, наученный многократными повторениями примитивного сна о конце света (его конце) Боил не двигался, стоял смирно. Впервые за сорок лет вахты в фантазии безумного жонглёра шарами что-то пошло не так. Бесконечно повторяющийся сюжет сна изменился. Подкатившись к Боилу шар остановился, руки перестало печь. Зеркало шара очистилось, и весь объём заполнило изображение незнакомого Адаму человека.
– Пришло время рождения, – спокойно произнёс
Вместе со словами незнакомца к Адаму пришло облегчение, бушующая лава мыслеобразов вышла из изнурённых болезнью мозгов, он освободился. – "На время или навсегда?" – задавая себе такой вопрос, он не знал на него точный ответ. Сомнения рассеял человек из шара.
– Кошмары оставят тебя в покое. Я могу изгнать их, как крыс из корабельного трюма. Веришь мне?
Ещё бы ему не верить! Это же настоящее чудо, что шар остановился.
– Верю! Верю!!! – обрадовавшись скорому избавлению, закричал Адам.
– Тогда слушай, Адам, что тебе предстоит сделать…
Сил толковал о простых вещах, а Боил внимал каждому слову, словно с ним говорил сам бог, хотя, в сущности, так оно и было. Адаму предстояло запомнить, чтобы, проснувшись, всё забыть, и выполнить возложенную на него миссию, полагаясь на внутреннее целеполагание и чувство, что так оно и должно быть, что так оно и было всегда.
Закончив со вторым, Сил проник во сны третьего. Последний был дежурным, непосредственно сидящий за пультом и следующей ночью, когда все трое фигурантов манипуляций Сила будут находиться на своих местах, он будет следить за заключённым богом. Звали его – Лау Зон. Лейтенант, маленький человек, честно исполняющий свой долг.
Зону снилась эротика. Жена, такая же серая мышка, как и он сам, не могла воплощать в жизнь его влажные фантазии. Он никогда с ней и не говорил о чём-либо таком-этаком. Возможности удовлетворяться порно-роликами из сети у Зона не было. 24 часа в сутки он находился под контролем – начальства, службы собственной безопасности, жены и только, пожалуй, в сны к нему не запустили следящий зонд. Сегодня он участвовал в групповушке с грудастыми моделями популярной серии похабных фильмов, известной фирмы производителя откровенно сатанинской продукции.
Девчонок было не меньше десятка. Как только они все на одной кровати умещались? Лау хотел их всех и пробовал их всех. От запаха разгорячённой плоти становилось трудно дышать. Он был королём, девушки сходили от него с ума. Рекордная величина в созвездии экстремального секса. Он пыжился от собственной значимости. В самый разгар, когда одна рука крепко схватила ядрёную грудь пятого размера, а вторая вцепилась в упругий орешек загорелой ягодицы и на нём, и под ним извивались юные прекрасные тела, всё неожиданно кончилось. Девушки пропали; Лау остался лежать на необъятном траходроме голый и беззащитный. Рядом с кроватью, пристроившись на табуретке, сидел квадратный человек с ничего не выражающим лицом ожившей статуи. Лау захотел встать. Схватил простыню и потянул на свои гениталии. Мужчина не дал ему этого сделать:
– Не суетись, Зон, – посоветовал мужчина. – Твоя жена знает, чем ты тут занимаешься во время её отсутствия?
– Я не....
– А начальство? Что скажет Тугов, узнав, что его подчинённый сексоголик, безнравственный тип, лгун и извращенец.
Лау хотел что-то возразить, и уже было открыл рот, когда, заметив его потуги оправдаться, Сил продолжил:
– Да-да, ты мерзкий похатун и петух. Таких никто не любит, особенно – Хранители.
– Что вы от меня хотите?
Стен в комнате, где происходил разговор, а до этого дёргалась оргия, не существовало – их заменял розовый туман. Но, озабоченный своей дальнейшей судьбой, Лау ничего не замечал. Он всё воспринимал так, как будто происходящее в реальности.
– Ладно, не бойся. Я добрый. Всё останется между нами, обещаю. Лау, дорогой мой, поверь, ты мне очень симпатичен. Я буду лишь рад, если ты и дальше сможешь здесь бывать. Любые тёлки будут твои. Белые, чёрные, жёлтые, худенькие и жопастые, молоденькие, узенькие и с глубокой глоткой. Весь мир на потеху твоему бледному дружку. Тебе будет нужно сделать всего одну вещь и всё – ты свободен и сексуально всемогущ.
– А что это за вещь? – Голос Лау дрожал, но блеск в глазах говорил, что он на всё согласен.
– Слушай и запоминай…
Закончив влиять на ключников-хранителей, Сил вернулся в тело. Вздохнул, открыл глаза. На столе его ждал ужин. Отказываться от пищи теперь причин не осталось. Можно было совсем обойтись без еды, но зачем себе отказывать в удовольствии, для него, конечно, грубом, глупом, но всё же… Он приступил к трапезе.
Глава 4
Понедельник – во всех смыслах тяжёлый день, даже у тех, кто работает по системе смен, даже на Марсе. Красная планета сто лет назад успешно пережила терраформирование, и сейчас на ней обитало порядка полумиллиарда людей разных профессий, рас, возрастов. Объединял их всех в монолитный марсианский социум мятежный дух авантюризма. И всё равно, планета, по большей части, оставалась малонаселённой. На Марс попадали отнюдь не все желающие: планету превратили в экспериментальную базу для проведения особо опасных опытов над пространством и временем. По этой причине больших поселений, городов здесь не строили. Люди жили в общинах, законы существования которых обуславливали цели, поставленные председателем перед высшим научным руководством федерации.
Тайная подземная тюрьма хотя и выбивалась из общего числа объектов по своему назначению, но тоже жила в системе общины. Персонал тюрьмы трудился посменно (обычно марсианские сутки через трое) и жил вместе с семьями не на самом объекте, а в посёлке, расположенном в двадцати километрах южнее. Каждый день отправляющиеся на работу люди, проезжая по шоссе на маршрутных автобусах (по сути, эти машины походили больше на вездеходы – толстые, большого диаметра колёса, по четыре с каждой стороны, вытянутая кабина со скошенным лбом и смотровые окошка – иллюминаторы из бронированного стекла. Брыкающейся внезапными бурями климат предполагал серьёзное отношение к безопасности), могли наблюдать однотипный пейзаж – унылый своей однообразностью и привлекательный своей необычностью. Зелено-лимонный бархатный ковёр лишайников с пятнами выползающего из-под него наверх красного грунта придавал ежедневному путешествию до места работы людям привкус ощущения психоделического трипа.
Центральный вход в тюрьму подъезжающие к объекту видели издалека. На поверхности маяком торчал трёхгранный серый шпиль, основанием утопающий в искусственно созданной ребристой воронке, внешним обводом которой служила губа вала того же цвета, что и несущейся в небо штык здания темницы. Стоило вездеходу приблизиться на заданное расстояние, как часть губы отходила назад, открывая спуск на первый технический уровень. Там сотрудники переодевались, при необходимости вооружались и отправлялись по рабочим местам, раскиданным на пятидесяти трёх подземных уровнях объекта.