Моя сестра Джоди
Шрифт:
Я вернулась по той же дорожке и направилась в сторону школы, решив для себя, что найду сейчас какой-нибудь тихий уголок, где можно будет почитать сидя на травке. Я попыталась вспомнить место, где была барсучья нора. Где-то примерно посередине дорожки – именно там я бросилась в кустики, чтобы не описаться. И находились те кустики слева от дорожки…
Я бродила среди деревьев, заглядывала под каждый куст, пока неожиданно не споткнулась, зацепившись за ногу Харли. Он лежал на животе, вытянувшись как удав, и читал книгу. Я ахнула, но сумела сдержаться и не закричать,
– Привет! – негромко сказал мне Харли и улыбнулся. – Не дрожи, не бойся. Ты не Красная Шапочка, а я не Серый Волк.
– Прости, – ответила я, чувствуя себя ужасно глупо. – Не думай, что я шпионю за тобой или типа того. Сейчас я уйду, не буду тебе мешать. Я знаю, ты очень занят. Тебе нужны тишина и покой.
– Это я Джоди сказал, что занят. А ты… Добро пожаловать, составь мне компанию. Хотя барсуков сегодня, думаю, мы не увидим. Они зверьки ночные. Разве только если повезет. Однажды я видел барсучиху с барсучонком.
– Ой, как мне хочется тоже увидеть маленького барсучонка! – сказала я, присаживаясь на корточки рядом с Харли.
– Типичная девчонка, – сказал Харли, но я понимала, что он шутит.
Мы сидели рядом и смотрели в черное отверстие барсучьей норы. Мы терпеливо ждали. Ничего не происходило.
– Вот здорово было бы нам с тобой стать с помощью волшебства маленькими-маленькими и войти внутрь норы, – прошептала я.
– Я бы хотел по волшебству стать маленьким и остаться таким навсегда, – сказал Харли.
– Нет, что ты, высоким быть замечательно, потому что… – Я запнулась, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать. – Высокому легко дотянуться до любого предмета.
Это прозвучало так неуклюже, что Харли рассмеялся:
– Ну да. Например: «Ой, у нас мячик залетел на крышу. Давайте попросим, чтобы пришел Харли, Человек-Кран, и достал его».
– Или: «Ой, у жирафа голова зачесалась. Давайте позовем Харли, пусть Человек-Кран придет и почешет ее», – продолжила я.
– Тоже неплохо. Или вот еще: «Ой, на церковном шпиле заело флюгер. Позовите Харли, пусть Человек-Кран его починит».
– Отлично. А как тебе вот это: «Ой, по крыше Эмпайр-стейтс-билдинг скачет Кинг-Конг. Позовите Харли, пусть Человек-Кран прогонит эту обезьяну», – не унималась я.
Мы продолжали играть в эту игру до тех пор, пока не расхохотались, зажимая рты ладонями, чтобы не напугать барсуков. Потом мы изменили правила и стали придумывать приключения для Перл-Мышонка. В этой игре я лазила по норам, входила и выходила из дома через дверцу для кошки и искала закатившиеся в угол монетки.
– Ты будешь как маленький Воришка, – сказал Харли. – Читала? Отличная книжка, Перл, тебе понравится, – он взглянул на роскошный старинный экземпляр «Тайного сада» у меня в руках. – А эту книгу тебе дала миссис Уилберфорс? Ого, да это же первое издание! Будь поаккуратнее с этой книгой. Лучше всего переворачивать страницы только в лайковых перчатках.
Он пробежал глазами несколько абзацев
– У тебя красивые волосы, Перл, – сказал Харли, отрываясь от своей книги. – Тебе нужно всегда носить их распущенными.
Он снова погрузился в свою книжку, слегка хмурился, читая, но время от времени поднимал голову, чтобы мне улыбнуться. Я каждый раз робко улыбалась ему в ответ, и каждый раз меня изнутри омывала теплая волна и я чувствовала себя такой счастливой-счастливой-счастливой. А потом я возвращалась в поместье Миссельтуэйт и везла Колина в тайный сад, где над нашими головами летал снегирь.
Дрозд летал в книге, а над нашими головами пела настоящая птица, и я была уверена, что у нее тоже красная грудка, как у снегиря. Я чувствовала себя так, будто одновременно нахожусь сразу в двух мирах и не могу с уверенностью сказать, какой из них реальный, а какой – воображаемый. Мир, который меня окружал, был лучше любой фантазии. Я надеялась, что в нем придет барсук, чтобы посмотреть на нас. Больше всего мне хотелось увидеть маленького барсучонка. Я представляла, как он неуверенно ковыляет на своих маленьких лапках и, неожиданно оказавшись под лучами солнца, поводит по сторонам розовым носиком. Но барсучонок со своей матерью по-прежнему сидел в норе.
Я знала, что мне пора возвращаться к себе домой. Мама, наверное, уже в панике. Она сильно волнуется, когда из дома пропадает Джоди, а уж если такое случается со мной, то тогда «свистать всех наверх». Я знала это, но продолжала сидеть рядом с Харли, упиваясь каждой секундой своего счастья.
Когда я все же возвратилась домой, мама опять была в слезах, и я отвратительно себя чувствовала. Я не сказала ей, что была с Харли. Не то чтобы откровенно солгала, просто объяснила, что сначала безуспешно пыталась найти Джоди, а потом села на травку и читала книгу. А Джоди, между прочим, давным-давно успела вернуться домой, а теперь снова ушла, предположительно помогать по саду.
– Не понимаю, почему она помчалась помогать мистеру Уилберфорсу, когда ее помощь позарез нужна нам с папой. И с чего вдруг у Джоди проснулась такая тяга к земле? – недоумевала мама. – Насколько я помню, за всю свою жизнь наша Джоди ни одной луковицы не посадила.
Я-то знала, что Джоди по-прежнему до фонаря всякие посадки и подрезки, да и сам мистер Уилберфорс тоже. Ей просто хотелось пофлиртовать с садовником Джедом.
Мне показалось, что Джоди все еще дуется на меня, но войдя в нашу спальню, увидела, что у моей Кассии, нарисованной карандашом на стене, появилась подруга, горничная Пэнси. Изо рта Пэнси выдувался пузырь, а в нем было написано: «Кассия мне как сестра и всегда будет моей лучшей подругой, несмотря ни на что».