Моя собака любит джаз (сборник)
Шрифт:
– Выше нос! – сказал папа псу.
Он схватил Кита, как орёл курочку, сунул в ванну и намылил дегтярным мылом. Блохи обалдели. У них был такой ошалелый вид! Мы думали: никто не уйдёт живым, все найдут себе тут могилу. Но они проявили самообладание и дружно перебежали к Киту на нос. Я поймал несколько штук.
– Где ты их находишь, где?! – кричал папа.
– Сейчас я тебе покажу, – отвечал я, – и ты запомнишь.
– А что? Какое чувство, – кричал папа, – когда ты поймал блоху?
– Чувство радости, – отвечал я.
Тут они взяли и перескочили на папу. Папа бил их газетой, крича:
– Андрюха! Они скачут по моей груди!
Он гонял их с места на место, пока вся компания почти без потерь снова не оказалась на Ките.
– Только весёлое животное, как блоха, – сказал папа, – не станет предаваться унынию после таких сокрушительных ударов судьбы.
И вызвал ветеринара.
Ветеринар приехал на «газике».
– Поменьше гуляй, – сказал он мне. – Ваш двор полон инфекции.
Я поглядел в окно. Двор был пуст. Как странно устроен мир! Один человек смотрит и не видит. Другой же видит не глядя. Тогда я представил себе толпу ИНФЕКЦИЙ, похожих на слоноедов, свирепо разгуливающих по двору.
– На что жалуемся? – спросил ветеринар.
Кит лежал у меня в постели. Я боюсь: если не пускать на кровать Кита, он может не понять, в чём дело, и подумает, что его разлюбили.
– Кто это? – спросил ветеринар, осмотрев Кита.
– Это блохи, – ответил папа. И беззаботно добавил: – Что за собака в наше время без блох?
– А кто вам сказал, что это собака? – спрашивает ветеринар.
Я знал, я давно подозревал, что Кит не собака, а четвероногий человек.
– Это короткоухая такса, – твёрдо произнёс папа, – купленная мной и Андрюхой на Птичьем рынке.
– Вас обманули, – сказал ветеринар. – Это крыса. Циклопическая американская крыса. Вид найден в городе Бостоне, штат Массачусетс, во время ремонта канализационных труб. Бостонцы привозят их в клетках на Птичий рынок и продают в качестве такс.
– А-а-а! – закричала мама и грудью заслонила меня от Кита.
Все сразу вспомнили его странное поведение: как он любит пожевать папино ухо, ест подчистую всё на своем пути и как он в овраге – первый – покинул тонущий в луже плот…
– Значит, наш Кит – это крыса? – задумчиво сказал папа.
– Да, – вздохнул ветеринар. – И среди этих крыс встречаются людоеды.
Мама закачалась.
Почуяв неладное, Кит сделал вид, что он глубокий старик, и стал доканывать нас своими печальными вздохами. Я хотел к нему подойти, чтобы он знал, что мне неважно его происхождение, но мама вцепилась в меня, как медведь коала в эвкалипт.
– Так вот почему на даче, – задумчиво сказал папа, – он в окне выгрыз форточку и вылетел в огород.
– Это настоящий крысиный поступок, – сказал ветеринар.
– А я его понимаю! – говорю. – Я-то по опыту знаю, что такое одиночество.
– Но всё равно, – говорит папа, – зачем же окна грызть?
А я говорю:
– Потому что оно ему мешало! Его неведомая сила влечёт. Он ничего с собой не может поделать.
– Вот именно – неведомая сила, – зловеще произнёс ветеринар. – Он дома гадит?
– Никогда!
– Уникальный случай! – Ветеринар вынул фотоаппарат и нацелил на Кита объектив.
Кит дико затрясся.
– Видите, – сказал ветеринар. – Не хочет фотографироваться. Боится, что его разоблачат.
– Раз крыса, так крыса, – говорю я. – Подумаешь!
– Если Кит съест папу, – сказала мама, – я не переживу.
– А не надо его злить, – говорю. – В случае чего я запру его в комнате.
– Люся! – вскричал папа. – Люся! Как же нам быть?
Он воздел руки к небу, и в этот момент из его кармана выпала визитная карточка: «Плахова – крысы-мыши».
Все молча уставились на неё, окаменев.
– Нет! – крикнул я. Я думал, у меня разобьётся сердце.
Бедный Кит. Он, умевший уходить отовсюду, где ему не нравилось, и удирать ото всех, кого он не любил, в мгновение ока очутился в лапах ветеринара. Тот сжимал его цепко, профессионально. И уже уходил от нас, бормоча:
– В доме ребёнок… опасно… внизу спецмашина… эти крысы такие коварные…
Он еще что-то бормотал, унося Кита, но я не слышал. Я орал:
– КИТ! КИТ!!!
Я рвался к нему, но мама держала меня. И папа меня держал.
– Это катастрофа, – растерянно шептал папа. – Это катастрофа! – Но держал крепко.
И тогда я понял, что уйду из дома. Буду бродить, вспоминая Кита и родителей. Но, конечно, никогда не вернусь. Никогда. Они поймут, что значит потерять САМОЕ БЛИЗКОЕ СУЩЕСТВО. Тогда они поймут.
Ветеринар уходил. А я ничем не мог помочь Киту! Наши взгляды встретились. В последний раз. В полной тишине.
И тут Кит сказал:
– ВЫ ЧТО, ПСИХИ? Слышал бы мой дедушка ТАКС КЕНТЕРБЕРИЙСКИЙ эту белиберду! Ветеринар ненормальный. Он сбежал из сумасшедшего дома… Андрюха! – сказал Кит. – Положи меня в кровать.
Это было первый и последний раз в жизни. Больше Кит ничего не говорил. И ветеринар тоже. Но, прежде чем исчезнуть из нашей жизни навсегда, он обернулся на пороге и сказал:
– От блох хороша черемичная настойка.
Хобби
– Надо тебе, Андрюха, выбрать хобби! – строго сказал папа. – Невооружённым глазом заметно, как человек с хобби отличается от человека без хобби.
– Чем же он так отличается? – спрашивает мама.
– Если ты имеешь хобби, – ответил папа, – у тебя совсем другой вид, потому что ты разгадал смысл своей жизни.